Я возвращаю долг - [41]

Я чувствую, что он контролирует себя, терпит.

— Не сдерживайся! — почти кричу ему в губы, — я больше не боюсь!

И это правда! Нет больше страха и отчаяния — растаяли, ушли! Теперь есть новая я, живая, страстная, настоящая. Вэл слышит мой призыв и мгновенно отпускает своих демонов на волю. Теперь он не просто берет меня, а врывается в мое лоно жадно и беспощадно, словно оголодал, словно никогда не знал женского тела. А мне не больно, я схожу от этого с ума, потому что пылаю от наслаждения. Он проникает внутрь и рычит:

— Моя... моя... только моя...

Да! Я его! Теперь, сейчас, навсегда!

Разряд… Вспышка! ВЗРЫВ!!! Мы летим высоко-высоко. Руки касаются самых далеких звезд. Я не чувствую тела, не слышу никаких звуков... только один... стук его сердца... моя путеводная нить до конца жизни...

Глава 19. Вера

Что такое счастье? Можно ли его потрогать, ощутить? Какое оно? Для каждого свое, единственное, неповторимое. И для меня мое счастье стало особенным. У него запах поздней осени, вкус первого снега, тающего на губах, тепло родного и любимого человека. Мое счастье слишком долго было от меня далеко. Я не искала его, не стремилась к нему, я, по сути, вообще не знала ничего о его существовании. Оно само пришло ко мне. Ворвалось в мою тихую, никчемную жизнь вихрем огненного танца осенней листвы, но вместо холода, принесло жару. Если бы мое счастье не появилось на пороге дома, кто знает, как сложилась бы тогда моя жизнь.

Наверно, я бы уже умерла, так и не узнав, что израненная душа способна вылечиться, а застывшее сердце способно ожить от настоящей любви. Этой любви не нужны великие поступки и красивые слова, ей достаточно букета ромашек, кружки теплого чая с утра, ласкового мужского объятия и взгляда, который переполнен нежными чувствами. Я часами смотрю в любимые карие глаза и не могу насмотреться. Мне постоянно кажется, что это сон, параллельная реальность, в которую меня забросило неведомой силой. Но стоит моему мужчине подойти ближе, поцеловать меня, прошептать, как сильно он меня любит, и я понимаю — это не сон. Это правда. Теперь это — моя настоящая жизнь, в которой нет места боли и самоуничтожению.

За пять дней в Москве я многое поняла и осознала: никто, по сути, даже Олег, так не виноваты в никчемности моего существования, как я сама. Именно я запустила много лет назад цепную реакцию разрушения своей жизни, потому что банально испугалась. Но если бы я тогда не вышла замуж за Олега, сейчас бы Вэл не сидел со мной рядом... или сидел? Изменяя прошлое, мы изменяем и наше возможное будущее.

Да, моя жизнь проходила по неровной и ухабистой дороге, а теперь все иначе — я вышла на ровный, прямой путь и не уйду с него.

А мне и не дадут! Мой ангел-хранитель теперь постоянно рядом: я в любую минуту могу опереться на его крепкое плечо, он всегда подаст руку, если я оступлюсь. Вэл для меня не просто любимый человек, он — моя половинка, неотделимая от меня ничем, даже смертью, о которой я уже почти не думаю. Моя ладонь соприкасается с его ладонью, и по ним бегут сотни маленьких разрядов, посылающих нашу любовь друг к другу.

Колеса поезда отбивают размеренный стук, за окном мелькают разные пейзажи, а мы сидим, прижавшись друг к другу, и молчим. Нам не нужны слова, наше счастье любит тишину. Мы просто понимаем друг друга без слов.

— Не переживай так, уже через час их увидишь.

Вот он мой мужчина, понимает меня без слов — я еще никогда так надолго не разлучалась с мальчишками, а тут отсутствовала больше пяти дней. Места себе не нахожу от волнения, так хочу их увидеть, обнять...

— Не могу, — объясняю я Вэлу, — соскучилась ужасно.

— А я думал, что все эти дни мне удавалось отогнать от тебя скуку, — в его голосе слышится смех, — но не вышло.

— Прекрати, ты знаешь, что эти дни были самыми прекрасными, просто... детей матери никто не заменит.

— Как и мать детям, — серьезно произносит он. — Я все понимаю, любимая, все будет хорошо.

И я верю ему, потому что он прав — все будет хорошо. А как иначе? Разве можно усомниться в его словах, когда столько уже произошло: загранпаспорт у меня был (Олег как-то все хотел за границей отдохнуть, да денег пожалел), благодаря отцу Вэла, удалось быстро получить приглашение на лечение в ведущей клинике в Филадельфии и сопутствующие документы, без них я бы не получила визу так быстро. Вэл забронировал билеты на наши имена для перелета в Америку.

Теперь я должна решить, что будет с моими детьми. Эта больная тема не давала мне покоя. И с каждой минутой, приближающей меня к дому, все сильнее грызла меня изнутри. Как я оставлю ребят? А если я не вернусь?

— Ну все, все, маленькая, — Вэл разворачивает меня к себе и прижимает, — не реветь.

Он снова чувствует мое состояние, понимает меня.

— Я боюсь, что не вернусь к ним, — выдаю я свой страх.

— Вернешься, ты не можешь иначе, Вера, — убеждает он меня. — Ради них ты обязана все преодолеть, слышишь?

— Да.

Вэл прав — я обязана. И когда, спустя пару часов, мы оказываемся в доме родителей, я уже точно знаю — пройду все круги ада, но к своим детям я вернусь здоровой и полной сил.

На пороге нас встречает мама, радостно улыбается нам и начинает целовать. Но я чувствую, как она вся напряжена, что-то терзает ее. Причина появляется сама — из кухни выходит моя родная сестра Вика и нагло разглядывает нас с Вэлом.