Я возьму тебя с собой - [27]

- Братцы сероглазые, а отчего бы нам не выпить, а?

- Я налью! - оживляется очнувшийся Никита, и тянется к бутылке колы.

- Погоди, Никитос, я имею в виду, - по-настоящему! Ну, по-взрослому, блин. А, Паш?

Пашка стучит себя по лбу согнутым пальцем, и отрицательно машет золотистой головой. Никитос переводит разгорающийся взор с меня на брата, подскакивает на месте, и орёт:

- Круто, Ил! Ну, ты, воще! Пашка, не хочешь если, вали на балкон! И фиг бы с ним бы, Ил!

- Новиков, ты в своём уме? - тихо говорит Пашка.

- Вполне, - отзываюсь я. - Ты что ж, думаешь, я кого-нибудь тут из-под контроля выпущу? Спокойно, Паша. Так, доставай вино. Слушай меня, Никита. Да не вертись ты! Пружина… Вот. Значит так. Сейчас мы тебе с Пашкой вина нальём. Тихо! Капельку, сказал, лизнуть только. А мы чуть-чуть коньяка выпьем, понял? Мал ещё! Сиди ты! Твоё от тебя не уйдёт. Пашка, передай мне коньяк. Вот, Никита, и чтобы никому! Могила чтобы, а то…

Никитос быстро-быстро кивает головой, не сводя с меня влюблённого взгляда. Пашка легонько щёлкает его по носу и добавляет:

- Никишечка, ты мне брат или ты мне кто? Ну, вот, брат, конечно. Тогда ты уж не говори папе с мамой, что я покурю тут чуть-чуть…

- И я! Вместе, Пашка! Молодец, ёлы-палы!

- Вот это уж никогда! - я подпускаю в голос интонации Гирса, Никита удивлённо на меня смотрит.

- Да уж, Никитка. Это лучше не надо, Илья мне тогда… Тебе же брат-инвалид не нужен? Вот и ладненько.

Тут звонит телефон, я спохватываюсь, - ёлки, я ж маме так и не позвонил!

- Братцы! Это же мама моя! Вот же тетеря я.

Я беру трубку, - так и есть…

- Илья, в самом деле! - и мама замолкает…

- Мам, прости, пожалуйста! Вот совсем, понимаешь, закрутился! Тут у Кузнецовых старших на работе пожар какой-то, их туда вызвали. Вот, а Никитка у нас, - сама видишь, какое дело… Прости, а?

- Пожар? Что за пожар, Илюша, а это не опасно?

- Не думаю, мам. Да его потушили уже. Дядя Саша сказал, что обошлось всё. Вот, так что я тут с двумя сероглазыми воюю…

- Ясно… - посмеивается в трубку мама. - Ты не думай, Илюшка, что отмазался, приеду, - будет у нас с тобой разговор! Так, это ладно. За Никиткой там поглядывай, - мамин голос переходит на шёпот, - сам ведь знаешь…

Я кошусь на братьев, - они шёпотом, потихонечку, о чём-то там своём переругиваются…

- Ладно… - смеюсь я. - Знаю… Как у вас там?

- Дождь! Не сильный, но всё испортил. Сидели, было, в клубе, да там сейчас подростки одни. Вот, в номере спрятались. Анатолий Владимирович какое-то кино взял, сейчас посмотрим, и спать, наверное…

- Утром дождя не будет, - говорю я.

- Хорошо бы… Не сидеть же в номере весь выходной. Илья, а кушать вам хватит? Целый день ведь.

- Я думаю, хватит. Да ты не переживай, мам, Пашкины завтра приедут, не сутки же там им сидеть.

- Ну, в этом нельзя быть уверенным. Если что, ты знаешь, где деньги. Купи там чего-нибудь, приготовите с Павликом. Никитку кормите получше, а то сунете ему печенюшку, - сойдёт, мол, а он и рад…

- Мама! Печенюшку… Вот сейчас он бутер с фазаном уплетает. С грушей вперемешку…

- С грушей! - ужасается мама. - Ладно, Илюшенька, до свиданья. Поцелуй там Никитку за меня.

- Пока, мам. А только целоваться с ним я не буду! Я уж скорее с тигром там каким-нибудь, людоедским…

Я, хихикая себе под нос, возвращаюсь к братьям.

- С кем это ты там целоваться не будешь? - подозрительно спрашивает Пашка.

- С Никитосом…

- Ещё чего! - тут же вскидывается Заноза. - Попробовал бы ты бы только, я бы тебе нос бы тогда откусил бы на фиг тогда!

- Вот так, - печально говорю я, обращаясь исключительно к Пашке. - Кормишь его тут, поишь…

Никита вспоминает про спальник, про вино, про то, что ему ещё не налили, ещё там про что-то…

- Не, Илюшечка, ты ж не понял! Я это, запросто даже! Да ты же сам же не захочешь, так ведь? Ну и вот! Илюшечка, а вино сладенькое? А пузырьки там есть?

Пашка с сомнением смотрит на брата.

- Ох, Никитос! - с тоской в голосе говорит он. - Узнает батя, чем мы тут с тобой занимались, - кранты мне! Ты-то отвертишься, ясен перец! А мне хана…

- Пашка, ты в кого бздун такой! Отскочим. Илюха, лей… Это чего это? Это всё, что ли? Лей ещё, сказал! Заткнись ты, Пашка, уже! Во-от, хорош пока, а там видно будет…

Я уже начинаю жалеть о своей затее. И нет пути назад…

- Так, братцы сероглазые, хочу тост услышать! Скажи, Паш. И знаешь, что? Хокку! Пашка! Я тут хозяин! Скажи…

Пашка смирившись, смотрит в пространство над моей головой, шевелит губами, кивает своими вихрами, и, откашлявшись, говорит:

Мы с братом сидим

у Ильи, - он ведь третий

наш брат. Так-то вот.

- Точно! - тут же вопит Никитос. - Вмазать надо!

Рехнуться с эти ребёнком! А Пашка ждёт, что я скажу. А ведь неплохо, корявенько чуть, - но ведь какое чувство…

- Спасибо, Паш, - отзываюсь я. - Я даже не знаю, что сказать… Что ж, выпьем!

Пашка сдержано кивает головой, он ощущает моё ответное чувство, он всё сказал, это не слова даже, это… Мы с Пашкой, глядя друг другу в глаза, выпиваем наш коньяк. Заноза, с некоторой всё же опаской, пробует вино. Ага, понравилось… Эк он присосался…

- Никитос, блин! А ну, поставь бокал! Хватит пока. Пашка, как коньяк? Otard, - говорят, что один из лучших… XO Excellence.