Я влип - [11]
Видимо, архивного плана, раз он просматривал каждый листочек, пытаясь вернуть их на свои места.
Я же решил тоже заняться исследованием. И начал со своего левого плеча.
Убедившись, что рана от лезвия ножа Боба зажила, поинтересовался:
— Кто залечил?
Парнишка поднял голову.
— О, Жека! Может, ты́ скажешь, почему Вадик и дядя Володя ничего не рассказывают? Мало того что меня постоянно оставляют в этом вонючем месте, так ещё и не считают должным делиться информацией. А ведь я их мозг. Ну пусть не весь. Но я всё же помогаю всей команде. Лучше меня никто из вас не подделает нужные вам документы. Ну ты же знаешь… чего тебе говорить. Однако я вынужден это делать, потому что другие, видимо, не знают. И вот как быть? Я же тоже маг, пусть и не в смысле там «великий». И пусть не боевой. Но я знаю много всего интересного по бумажкам, которые в последнее время становятся идеалом. И этот идеал даёт нам возможность немного подзаработать. А они…
— Чувак, спокойно… — тихо пронёс, добавив несколько жестов рукой. — Не нужно так паниковать.
— Да я не паникую, Жека. Просто они не хотят делиться информацией. А ведь я… — Парнишка посмотрел на моё лицо и понял, что нужно реально заткнуться. — Извини, Жека. Я просто хотел… Всё, молчу.
— Мы на базе, верно? — решил вот так вот подойти я к расспросу, раз уж парень не прочь был поговорить.
Делиться с ним тем, что я ничего не помню — плохая идея.
Всегда есть крысы в коллективе, которые могут использовать мой провал в памяти ради собственной выгоды. А тем более говорить, что я вообще ничего не знаю — верх идиотизма.
Однако такой вот парнишка может помочь.
Нужно лишь творчески подойти к делу — сперва запретить говорить, а потом разрешить. Что я и сделал.
— Верно, на базе! — испуганно ответил зеленоволосый. — А ты что, забыл всё?!
— Конечно нет, — спокойно улыбнулся. — Просто твой труд никто не ценит, верно?
— Ну… — парнишка принялся рисовать лучи на каменном полу. Пыль придавала его движениям реальные смайлики. — Не то чтобы не ценит, но…
— Я понимаю. Можешь не объяснять. Прости, — вот так вот добавил, чтобы большая голова заулыбалась.
А ведь у него реально была огромная голова с густым ёжиком. Такая же необычная, как и глаза. Это как увидеть Голлума, только в теле ребёнка… и очень доброго.
Парнишка со всего того разбежался и прыгнул на матрас, где я отдыхал.
— Жека, ну ты прям крут! — И зеленоволосый обнял меня.
— Чтобы тебе стало ещё легче, произнеси вот эти вот слова: «Я, Жека, уважаю себя, и хочу, чтобы меня уважали другие».
Парнишка повторил.
Пришлось поправить его, объяснив, что нужно использовать своё имя.
Таким образом, я узнал, что его звали Максимка.
— Итак, Максимка, поехали! Ты теперь уважаемый член общества… как минимум я тебя уважаю ещё больше, чем до этого. И сразу хочу поделиться с тобой не самой хорошей новостью. Володя и Вадим не говорили тебе ничего, потому что моего папу разрезал на сто кусочков Боб Сто Кусков. А дед подорвал себя.
— К-как это?! — задрожали у парнишки губы. — Теперь ты́ будешь главным?!
Вот здесь я немного застопорился.
Не мог понять — хорошо это или плохо.
Вроде бы Максимка считал меня лучшим только что, а вроде бы прямо сейчас так сказал, будто расстроился от того, что я буду главным.
— Получается, что да — я буду главным, — поддержал парнишку. — А это плохо? — прямо спросил.
— Да нет, это очень хорошо. И я рад этому. Но твои же последние родственники погибли. Тебе разве не хочется плакать от этого? Вот Вадику хотелось. Дяде Володе — не знаю. Но теперь ясно, почему все такие злые и взволнованные. — Максимка опустил голову. — Ты тоже меня прости. Я, честное слово, не знал, что Михаил Анатольевич и Александр Михайлович погибли.
— Да всё хорошо, малыш.
— Ну, не такой я и малыш. Всего на два года тебя младше. Да и в четырнадцать можно было бы спокойно с вами на задания разные вылезать… вылазить… вы…
— Да какая разница, Максимка. Ты лучше скажи, почему Вадим так переживал за деда?
— А то ты не знаешь. Михаил Анатольевич любил общаться с ним больше, чем с тобой. И это понятно. Ведь он обучал Вадика раскрытию своего потенциала в ясновидении. Хотел, чтобы Вадик научился видеть ментальный мир и мог поговорить с тем, кто выдаёт ментальных питомцев.
Тут мой мозг активировал в памяти последние слова деда Жеки, мол, нужно научиться отделять своё ментальное тело от физического, меняя пространство вокруг себя.
— А кто выдаёт ментальных питомцев?
— Я не знаю. Никто не знает. Дед и хотел узнать. Но прежде он хотел, чтобы Вадик в целом научился контачить с ментальным миром. Ну и ты тоже.
— А чё, у меня успехи идут… потихоньку, — поддержал, думая, что мы говорим об одном и том же.
— Ну конечно идут, кто бы сомневался, — подтвердил Максимка. — Чего они не будут идти, когда у тебя уже два года как артефакт бесконечной двойной души прокачивается. Между прочим, Михаил Анатольевич хотел и для Вадика стырить какой-нибудь крутой артефакт, чтобы тот быстрее прокачивал своё ясновидение. Но обидно, что у Мозгенда такого артефакта нет. А аристократов мы не грабим, чтобы не иметь проблем с императором. А вообще, я хотел сказать, что рад, что ты умеешь перемещать астральное тело к физическому со своим артефактом. Это реально круто, потому что можно ведь научиться перемещать не только своё физическое тело, но и физические объекты, которые рядом. Я тут как раз думал над этим, пока вы были на очередном задании.
Ни одного поражения в боях за пятнадцать лет. Меня могли остановить только боги Смерти, что, собственно, и произошло. Теперь я в другом мире, в теле ученика боевой школы КиБО, которого хочет убить сам император. Почему? Оказывается, этот мудак обрюхатил «мою» мать и выбросил из дворца, как мусор. А когда тому парню, в чьё тело я только что попал, исполнилось восемнадцать, глава Российской империи узнал о нём. Новость, что законного наследника престола растили все эти годы в самом влиятельном клане, разозлила императора.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.