Я верю - [38]

— Ну-ка, Алан, живо марш в свою комнату.

Но тут вмешался Доктор, который сказал:

— Но, мистер Бонд, Алан больше всех других сторон заинтересован в нашем соглашении. Я решительно полагаю, что ему следует присутствовать при нашем разговоре. В конце концов, он уже не ребенок, он приближается к тому возрасту, когда многие уже учатся в колледжах. Будем надеяться, что та же участь ожидает и его!

Неохотно уступая, Мартин кивнул, и все четверо сели, причем мать скромно положила свои руки на колени.

— Доктор Томпсон, как видно, думает, что у нашего парня чердак забит не мозгами, а золотом, — сказал Мартин Бонд. — Он решил поговорить с нами, потому что считает, будто Алан должен стать доктором. Я даже не знаю, что тут сказать.

Мать сидела неподвижно, не проронив ни слова. И тогда заговорил доктор Томпсон.

— Знаете, миссис Бонд, — сказал он, — в жизни порой случаются очень странные вещи, когда людям вдруг кажется, что они непременно должны что-то сделать, хотя они и сами не знают, зачем это им нужно. Взять к примеру Алана, — указал он рукой на мальчика. — У него с детства было очень сильное чувство, что он должен посвятить себя медицине. Это ощущение настолько сильно, что почти превратилось в одержимость. И когда мы встречаем мальчика либо девочку, которые мечтают о своей карьере с тех самых пор, как они только начинают говорить, то это убеждает нас в том! что Милостивый Бог, должно быть, сообщает нам Свою волю, либо намеревается сотворить чудо, или что-то еще. Хотя я не берусь утверждать, будто это истинно так.

Он посмотрел на них, чтобы понять, внимательно ли они его слушают, а затем продолжил:

— Я рос сиротой и воспитывался в сиротском приюте. И, мягко говоря, в этом приюте мне жилось несладко, поскольку люди, которые там были, считали, что я как-то уж слишком сильно отличаюсь от других. А все потому, что у меня тоже было определенное призвание. Этим призванием была именно медицина. И несмотря ни на что, я все-таки пришел в медицину и весьма преуспел в ней.

Родители сидели молча. Казалось, было слышно, как монотонно стучат их мозги, перемалывая скопившиеся внутри черепных коробок мысли. Наконец Мартин Бонд промолвил:

— Да, доктор, да, я согласен со всем, что вы говорите. Мальчик должен иметь свой шанс в жизни. У меня такого шанса никогда не было, и поэтому мне приходится драться за то, чтобы иметь возможность вовремя платить по счетам. Но доктор, — он очень суровым и долгим взглядом посмотрел на доктора Томпсона, — поймите, мы люди бедные, нам приходится много трудиться, чтобы каждый месяц оплачивать счета. Если мы не будем платить по счетам, то не сможем получить новых поставок. А если мы не сможем получать новых поставок, то тогда, черт возьми, мы обанкротимся. Так скажите, как нам обеспечить учебу Алана? Это нам не по карману — и все тут.

Мартин шлепнул себя по колену, словно желая сказать, что на этом разговор окончен — баста. Алан сидел удрученный. Он делался все мрачнее и мрачнее.

«Если бы я жил в США, — думал он, — то смог бы найти себе работу на неполный день, чтобы остальное время посвящать учебе. И тогда я мог бы как-то прожить. Но в этой стране… Да, здесь такие бедные парни, как я, вряд ли могут на что-то надеяться».

Доктор Реджинальд Томпсон думал. Он опустил руки в карманы брюк, вытянул ноги и сказал:

— Ладно, как я уже говорил вам, у меня была трудная жизнь, и я сделал то, что, полагаю, должен был сделать. Наверное, сейчас я должен помочь Алану. И поэтому я предлагаю вам следующее, — он обвел всех взглядом, чтобы убедиться, что его внимательно слушают. И это действительно было так. Алан смотрел на него в упор. Бонд-отец уже не выглядел столь непреклонным, а мама Бонд перестала теребить свои пальцы. Удовлетворенный тем, что он увидел, доктор продолжил:

— Я холостяк. У меня, знаете ли, никогда не хватало времени на женщин. Я слишком увлекался наукой, исследованиями и всем, что с этим связано. Так что я остался холостяком, что позволило мне сэкономить солидную сумму денег. Я готов вложить часть этих денег в Алана, если он сможет убедить меня, что из него действительно получится хороший врач.

Мэри Бонд сказала:

— Это было бы замечательно, доктор. Мы пытались получить страховой полис, который помог бы покрыть расходы на обучение Алана, но не нашли такого полиса, который пришелся бы по карману таким небогатым людям, как мы, или, точнее сказать, таким беднякам, как мы.

Доктор молча кивнул, а затем сказал:

— Хорошо, считайте, что он уже включился в учебный процесс. Тем более что директор школы имеет чрезвычайно высокое мнение о его способностях. К тому же он получает право на бесплатное обучение на подготовительном отделении медицинской школы Сент-Мэгготс, в которой, кстати, учился и я. И было бы очень желательно, чтобы он поселился в этом учебном заведении. Однако эта стипендия не покроет иных затрат. Поэтому вот что я сделаю.

Он сидел, то, втягивая щеки, то, раздувая их, а затем повернулся к Алану и сказал:

— Вот что я сделаю, Алан. Я возьму тебя в Музей Джона Хантера,[22] что находится в Королевском хирургическом колледже. Мы пробудем там целый день, и если с тобой не случится обморок либо нечто подобное, тогда мы сможем быть уверены в том, что из тебя получится настоящий врач.