Я вечности не приемлю (Цветаева) - [21]

ЦВЕТАЕВА. Да, с детства.

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Прекрасно. В Елабуге организуется лагерь для военнопленных немцев, и нам требуется переводчик снемецкого. Предлагаем вам сотрудничество.

ЦВЕТАЕВА. Значит, вы меня вербуете в органы? Предлагаете стать доносчицей?Знайте одно: здесь, в Союзе, я всегда буду с преследуемыми, а не с преследователями, с жертвами, а не с палачами.

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. И всё-таки, советую вам не торопиться с решением. Согласитесь сотрудничать с нами - и с жильем поможем, и вот вам работа переводчика. Нет? Ну, так вас никуда не возьмут... У вас ещё есть время хорошенько подумать над нашим предложением. А место очень хорошее.

ЦВЕТАЕВА. Мне в современности места нет. Может быть, мой голос соответствует эпохе, я - нет. Я ненавижу свой век.

О поэте не подумал

Век - и мне не до него.

Бог с ним, с громом, Бог с ним, с шумом

Времени не моего!

Если веку не до предков

Не до правнуков мне: стад.

Век мой - яд мой, век мой - вред мой,

Век мой - враг мой, век мой - ад.

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. И вы ничего не боитесь?

ЦВЕТАЕВА. Да, даже смерти. Никто не видит - не знает, что я приблизительно уже год ищу глазами крюк. Я год примеряю смерть. Смерть страшна только телу. Душа её не мыслит, поэтому в самоубийстве тело единственный герой.

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Советская власть создала у нас все условия для гармоничной и счастливой жизни, поэтому самоубийств не может и не должно быть!

ЦВЕТАЕВА. Самоубийство не там, где его видят, и длится оно не спуск курка.

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Но в христианстве самоубийство - страшный грех. Жизнь дана человеку Богом...

ЦВЕТАЕВА. Я ненавижу это христианское: Бог дал - Бог взял! Раз дал значитмоё! Значит, я имею право распоряжаться сама. И потом, спрашивал ли он меня - хочу ли я именно этой жизни.

Пора снимать янтарь,

Пора менять словарь,

Пора гасить фонарь

Наддверный.

(Себе.) Аля тоже писала стихи. Но Але и Сергею я больше не нужна.

И если в сердечной пустыне

Пустынной - до краю очей

Чего-нибудь жалко - так сына

Волчонка - ещеповолчей...

Я хотела бы умереть, но приходится житьради Мура. Единственное, что привязывает меня к жизни - любовь к сыну, всё остальное - выталкивает.

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Значит, вы не хотите подумать о судьбе сына?.. Если сын вам так дорог, то советую позаботиться о его будущем. Всё зависит от вашего решения. Завтра я зайду к вам за ответом. (Уходит.)

ЦВЕТАЕВА. Я должна уйти, чтобы не мешатьМуру. Я стою у него на дороге. Я хочу, чтобыМур жил и учился. Я для него больше ничего не могу и только его гублю. Без меняМуру должно быть хорошо. Он не будет отягчён нашим с Серёжей прошлым: "сын за родителей не отвечает". Отец уже изолирован, матери не будет. Мальчик будет чист перед советской властью. Мальчиков надо баловать, им, может быть, на войну придется...

И вот в последний раз звучит голос Леонида Утесова, поющий танго "Лунная рапсодия". В воображении Цветаевой возникает танцующая пара - Аля иМур. Аля в арестантском лагерном халате, на голове - красный чешский платок,Мур в военной форме.

УТЕСОВ. Был вечер ясный, был тихий час.

Одна луна как верный страж

Оберегала в парке нас.

В тени ветвей пел соловей,

И песнь лилась, и ночь была

Ясней от блеска ясных глаз.

Я помню лунную рапсодию

И соловьиную мелодию,

Твой профиль тонкий, голос звонкий,

Твои мечты!Ну где же ты?

Звучи же, лунная рапсодия,

Твой голос слышу в каждой ноте я,

Твои улыбки в звуках скрипки,

Поют альты, я слышу - ты!

Аля иМур останавливаются и застывают, опустив головы.

Я не хочу умереть, я хочу не быть. Мне часто снится, что я себя убиваю. Стало быть я хочу быть убитой, этого хочет мое скрытное я, мне самой незнакомое, тольков снах узнаваемое, вновь и вновь познаваемое.Единственное мое истинное, мое старшее, мое вечное я. В большие часы жизни это оно осознает, кто решает. Следовательно - я ничего не могу изменить в движении моих стихий в движении к концу... Я, конечно, кончу самоубийством. И, может быть, я умру не оттого, что здесь плохо, а оттого, что "там хорошо". Теперь я знаю - пора! Россия без меня обойдется. (Садится за стол, пишет.)Мурлыга!

Мур поднимает голову, словно слыша голос матери.

Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але (Поднимает голову и Аля.) - если увидишь - что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик.

Сверху медленно опускается петля. Темнота. Звучит голос Цветаевой.

ГОЛОС ЦВЕТАЕВОЙ. Я вечности не приемлю!

Зачем меня погребли?

Я так не хотела в землю

С любимой моей земли!