Я в моей голове - [79]

По дороге на вокзал Фил в шутку бурчал про комиссию ему за доставку груза. К вокзалу комиссия возросла до 20 % от цены. Возле моего дома он уже считал, что и 30 % будет мало. В дороге, я заметил задумавшегося Фила, что меня обеспокоило. Явно думает об упущенной выгоде. И я попытался выяснить:

— Почему ты не спросил у оптовиков про покупку партии дефицита у них, для перепродажи в городе.

Он по-еврейски переспросил:

— А ты?

Я задумался, а действительно почему? Потом начал перечислять:

— Во-первых, это просто опасно. Вот заметь, сколько людей увидев меня и моих знакомых в дефицитных шмотках, начнут крутиться возле нас, намекая на готовность к покупке подобного и просить достать. Сколько у матери на работе женщин, увидев ее в новой одежде, начнут ее доставать с подобными просьбами. А есть люди, которым не откажешь. Если я займусь регулярными поставками импортного вещей то, как быстро дойдет до милиции обо мне, как о спекулянте? Мне это надо?

— Во-вторых, город у нас слишком маленький. Стоит мне засветиться с поставкой третьего, четвертого заказа, практически все заинтересованные лица будут знать, что я могу достать. Опять засвечусь у милиции.

— В-третьих, не стоит портить себе будущее из-за 20–50 рублей навара. За 100 % навара еще можно рискнуть один или 2 раза. Выгоднее, по-тихому возить иконы и помаленьку одевать своих близких людей, в одежду, которую можно купить в магазине.

А своих ребят, кому привезу джинсы, я предупрежу. К тому же я купил им шмотки за их деньги, а не перепродавал. Мне просто повезло их купить в Москве. Джинсы — самый заметный дефицитный импорт. Я ведь сейчас приехал и привез всего две пары, а не обеспечил всех, у кого есть деньги и желание. В моем случае нет состава преступления — получения выгоды при перепродаже.

— Я где-то так и думал, — задумчиво произнес Фил.

— Если задумаешь заняться спекуляцией, то без меня и без икон. А если задумаешь заняться иконами самостоятельно, скажи. Препятствовать не буду.

— А когда иконы кончатся, чем займемся? — спросил Фил. (Не отделяет нас — отметил).

— Они еще десятилетия не закончатся. А нам осталось быть вместе, чуть больше года. Потом у каждого начнется своя жизнь. — Грустно прокомментировал я. Настроение испортил Фил своим вопросом. Время идет, а к своей глобальной цели я не продвинулся.

* * *

Сложил все пакеты у бабушки и завалился с гитарой на кровать. Бабушка обрадовалась моему появлению и как всегда предложила покушать. Согласился только на чай. Она и этому была рада.

Незаметно для себя заснул. Все-таки наш плацкартный вагон не располагает к полноценному отдыху. Разбудила мама пришедшая на обед. Увидев кучу пакетов, потащила часть в комнату и меня с ними. Заорала на меня, когда я какой-то пакет намеревался кинуть на диван. Оказывается нельзя обновки класть на диван или кровать. Куда угодно, но только не туда. Плохая примета! Отцовские ботинки сразу очутились в неприметном месте в шкафу — ибо нечего в них по пивнухам шляться. Ужаснулась их цене. Духи были опробованы и признаны годными. А потом началось пристальное изучение женских вещей. Я сидя на диване, только и слышал охи да ахи. Мама вертелась перед зеркалом, забыв про обед, прикидывая, как на ней будет сидеть костюм, плащ. Но померить решилась только обувь. Потом перешла к блузкам, а затем принялась через целлофан рассматривать белье, не решившись разворачивать их при мне. Когда узнала цену всего этого великолепия, то выпала в осадок и долго не могла подобрать слова. Не давая ей опомниться, строго предупредил, что все эти вещи прислала ее сестра из Ярославля. Обо мне никто не должен знать. Не хватало еще мне таскать вещи из Москвы для всех ее знакомых. А насчет денег, пусть не волнуется. Она ведь дала 200 рублей на покупки. Кстати, никто не должен знать о том, что я могу выгодно торговать своими песнями. Она замерла.

— Что, уже похвасталась? — она кивнула. — Да, засада! Версия с сестрой не прокатит.

Подумал и предлагаю:

— Ладно, раз язык не можешь держать за зубами, то пусть будут эти вещи куплены в Московских магазинах на деньги за несколько песен. Новых песен нет и неизвестно, когда будут, и соответственно не будет обновок.

— Вещи, конечно, красивые, но нельзя ли было купить чего дешевле? — робко спросила меня. (Ого, мне удалось маму смутить!)

— Нельзя, неужели ты думаешь, что я ходил и выбирал в магазине? Я дал спекулянту твои размеры, назвал твой возраст и сферу деятельности. Он сам где-то отбирал, а потом вынес все и назвал цену. Я в сумму укладывался и купил, — ввел ее в курс.

— А если не подойдет? С ума сошел так покупать? — снова завелась мама.

— Но ты сама видишь, что подходит. А если, что-то не подойдет, то продашь. Желающие найдутся, — отмахнулся я. — А можешь все продать, — провоцирую я.

— С ума сошел, продавать такую красоту, — пугается она. Вот и пойми этих женщин.

— Все я побежала, опаздываю. А ты себе куртку купил? — вспоминает она в дверях. Киваю.

Перенес вещи ребят в сарай. У поселковых ребят было принято оборудовать в сараях летние жилые помещения. У кого позволяли условия, оборудовали целую комнату с кроватями или полатями и мебелью. Клеили обои или обклеивали стены красотками из журналов. Проводили свет. Приносили радиоприемники или радиолы. Летом там жили. Домой ходили только поесть. Как правило, жили компаниями. Бывало, приводили подружек.