Я в моей голове - [66]

С кухни мне передали табурет. Пришлось встать на него. Накинул ремень гитары. Сосредоточился.

— Все вы знаете, что я живу с бабушкой. У вас всех есть или были бабушки. Вот про бабушек я и написал песню. И начал говорить подыгрывая на гитаре:

   Когда с бабушкой ты оставался вдвоём,

   У ней не было другого дела,

  Чем забота только о внуке своём,

  И нет той заботе предела.

Начал петь и играть:

  Им казалось всегда — мы голодные,

  Они пекли блины и оладушки,

  Толкли нам картофельное пюре,

  Любимые наши бабушки.

Внимательно вслушиваясь в простые слова, люди задумчиво улыбались и глядели на меня. У некоторых женщин глаза заблестели. У мамы тоже. Она даже положила руку бабушке на плечо.

По окончании песни захлопали. Женщины вытирали глаза. Поднялся гомон. Все активно стали делиться впечатлениями и обмениваться мнениями. Донеслось:

— Кто бы мог подумать, что Серега на такое способен?

— Я считала, что его только тюрьма ждет.

Я поправил гитару. Народ постепенно затих. На тех, кто не мог угомониться, зашикали.

— Следующая романтичная песня не моя. Мне пришлось ее подготовить и разучить для сегодняшнего концерта. Она больше подходит для подростков, — довожу до зрителей.

Послышались поощрительные голоса. Начинаю:

  Ребята, надо верить в чудеса…

Закончил. Люди немного помолчав начали дружно хлопать и снова заговорили.

Я стою, молчу.

— А еще, — кто-то спросил сбоку. Все замолчали и смотрят в ожидании на меня.

— Я недавно только взял в руки гитару. Музыка подготовлена только для этих песен. Я могу спеть вам, только без музыки, — предлагаю.

— Давай, хорошо поешь, — опять мужской голос.

— Недавно прошел мужской праздник — 23-го февраля. Многие мужики и мой отец служили в Армии. (Было дело! — выкрик). Я еще не служил, просто представил каково это там. И у меня сложилась песня, которую еще никто не слышал. Вы будете первыми. Мужчины могут оценить. И начинаю Солдата, выстукивая ритм на деке:

  Третьи сутки в пути, ветер, камни, дожди,

  Всё вперёд и вперёд, наша рота все прёт

  Третьи сутки в пути, слышь, браток, не грусти

  Ведь приказ есть приказ, знает каждый из нас.

  Напишите письмецо, нет его дороже для бойцов,

  Напишите пару слов вы девчата для своих пацанов…

Замолкаю. Возник снова гул голосов, выкрики, дружные хлопки. Мужичок, похоже, поддатый, из соседнего подъезда выкрикнул:

— Молодец парень! Здорово!

Выдерживаю паузу. Постепенно шум стихает.

— И последняя песня, которую я придумал и надеюсь, она тоже вам понравится. Тоже исполняется впервые, пока без музыки.

Тихо начинаю:

  Выйду ночью в поле с конём,

  Ночкой тёмной тихо пойдём.

  Мы пойдём с конём,

  По полю вдвоём,

  Мы пойдём с конём по полю вдвоём

  Мы пойдём с конём,

  По полю вдвоём,

  Мы пойдём с конём по полю вдвоём

Пою громче:

  Ночью в поле звёзд благодать,

  В поле никого не видать,

  Только мы с конём,

  По полю идём

  Только мы с конём,

  По полю идём

Начинаю голосить:

  Сяду я верхом на коня,

  Ты неси по полю меня.

  По бескрайнему, полю моему

  По бескрайнему, полю моему

  Дай ка я разок посмотрю,

  Где рождает поле зарю.

  Ай брусничный свет, алый да рассвет,

  Али есть то место, али его нет

  Ай брусничный свет, алый да рассвет,

  Али есть то место, али его нет

Снова стихаю:

  Полюшко моё, родники.

  Дальних деревень огоньки.

  Золотая рожь, да кудрявый лён,

  Я влюблён в тебя Россия, влюблён

  Золотая рожь, да кудрявый лён,

  Я влюблён в тебя Россия, влюблён

Тихо:

  Будет добрым год, хлебород

  Было всяко, всяко пройдёт.

  Пой златая рожь, пой кудрявый лён,

  Пой о том как я в Россию влюблён.

  Пой златая рожь, пой кудрявый лён,

  Мы идём с конём по полю вдвоём!

Замолкаю. Дружные аплодисменты. Я понимаю этих бывших сельских жителей. У них еще ничего не забыто. В душе они так и остались деревенским ребятами и девчатами. Спускаюсь с табурета и иду к бабушкиной комнате. Меня хлопают по плечам, жмут руку, обнимают, прижимая к пышной груди, кто-то из женщин целует. Кто-то из мужиков зовет выпить. Кто-то пьяный громко сомневается:

— Не мог сам пацан такое написать. Слышал, наверное, где-то, — много голосов его обрывают.

Кто-то вспоминает нашу джигитовку по ночному поселку. (Все всё знают, блин!)

(Третий поход за славой?)

* * *

За ужином мама села рядом и внимательно смотрит на меня.

— Мам, ты меня смущаешь, я, что много ем? — смущаюсь от пристального взгляда.

— Я все думаю, откуда это у тебя? Слушаешь твои песни и как будто все это видишь? — не отвечая задумчиво произносит она.

— У меня образное мышление или богатое воображение, — есть расхотелось и я встаю из-за стола.

— Ты мало поел, — замечает. Как можно есть, когда тебе смотрят в рот?

— Будешь композитором? Песни будешь писать? Хорошо бы. Они много зарабатывают, — мечтает она.

— Вряд ли. В какой нибудь технический ВУЗ пойду, — заявляю.

— Ты ведь хотел в военное училище? — подал голос отец с дивана, ранее внимательно прислушиваясь к нашему разговору.

— В институтах бывают военные кафедры. Кстати знаете, как празднование Нового года на военной кафедре называют студенты? — Все дубы и все шумят! — выдаю я.

— Почему? — не понимает мама.

— Потому, что военных считают дубами, — постучал костяшками по лбу. — Якобы у них, одна извилина, и та от фуражки, — добавляю и направляюсь к бабушке.