Я в моей голове 4 - [3]

Романову как — то удалось не допустить Горбачева к власти и оставить в Политбюро Мазурова. Надолго ли? Теперь бы не было ввода наших войск в Афганистан. По — видимому, это два основные момента в истории СССР, на которые мог повлиять Романов и настаивал я.

А дальше что? — задумался. Буду жить жизнью обычного советского подростка — заканчивать школу, поступать в ВУЗ, только еще надо выбрать — какой, любить девчонок, создавать песни и торговать ими…. Хватит рисковать своей и близких мне людей свободой или жизнью.

Все эти мысли гонял в голове на досуге и перед сном, вспоминал и придумывал песни. Денег, как всегда не хватало.

Творчество.

Иосиф Аркадьевич, московский администратор выполнил частично свое обещание и протащил через худсовет две песни, где автором стихов числюсь я — «Я рожден…» и «Кино идет…».

С музыкой не получилось. Мэтры — композиторы не признали неизвестного выскочку без музыкального образования за своего.

Песни уже поют, так что можно отправляться в ВААП и регистрировать свои тексты, но что — то боязно сейчас. Раньше, когда еще был жив Романов я все откладывал поход к чиновникам — всегда что — то мешало и времени не было. Так я оправдывал свою лень или нежелание заниматься неприятным делом. Теперь без влиятельных покровителей вряд ли получится зарегистрировать свое авторство. Ну, ничего. Жил без этого раньше и дальше проживу.

Я зимой познакомился с музыкантом Мишей, который писал свои песни, некоторые довольно неплохие. Михаил учился в кораблестроительном институте и играл там в вокально — инструментальном ансамбле с такими же энтузиастами.

Скептическое отношение к моей персоне я переломил у музыкантов института, исполнив несколько «своих» песен и только после этого был допущен в их круг.

Ребята даже пару раз выступали в Ленинградском рок — клубе, который сейчас существовал полулегально. (Официально Ленинградский клуб любителей музыки — в народе названный рок — клубом, начнет действовать только с 1981 года).

Через ребят «Дрейфа» — так называлась их группа, мы с Наташкой побывали там, где они выступали. Если честно, но мне не понравилось выступление моих новых знакомых. Может была виновата плохая акустика зала, несовершенные инструменты исполнителей, но большей части слов песен было трудно разобрать и мотив не оценить в должной мере.

Наташка же была в восторге — попала на мероприятие, доступ к которому для широкой публики и простых смертных был закрыт.

Михаил мне потом по — пьяни рассказал про свои мучения и надежды:

— Кораблестроительство — это не мое. Жопой чую. Вот музыка…! Но жить — то надо на что — то…. Создать бы свой коллектив и выступать…. Как «Песняры», «Цветы», «Веселые ребята», но это невозможно без «лапы». Да и деньги нужны на хорошую аппаратуру, на раскрутку.

Хотел заработать на отчислениях, но и там обломали. Не композитор, не поэт, не печатался, не звучал…. Отдал пару песен, поют, но под чужим авторством.

— Какие не скажешь? — поинтересовался я на всякий случай.

— Зачем? Они уже чужие, — мотнул он круглой головой и потянулся за сигаретой.

Прикурил и продолжил:

— У меня песни не про БАМ, комсомол и прочую муру, а то что на душе….

— Ты чего не пьешь? — встрепенулся вдруг.

Мы с ним сидели в кафешке на Стачек. Жалко было смотреть на этого огромного парня, способного, казалось, рельсу руками согнуть.

— Нашел выходы на редактора «Смены», потом в «Юность» сунулся. Хвалили, но опубликовали всего пару текстов, — продолжил исповедь музыкант, — но я с ними снова в ВААП, а там меня опять завернули и не говорят гады прямо почему. «У вас, молодой человек, нет литературного образования, да и напечатанного недостаточно, публичных выступлений нет», — передразнил он кого — то с горечью. — Мне что? В литературный поступать? С четвертого курса института уходить? А — а! — налил и опрокинул в себя рюмку водки.

— Неужели нет выхода? — провоцирую его.

— Черт его знает, — ответил он, задумчиво жуя капусту, — собираю стихи, вроде обещали издать сборник, может получится…. А тебе зачем? — пьяно уставился на меня.

— У меня тоже ведь есть стихи с песнями, — ответил тихо, опустив голову.

— А! Да, хорошие песни, — вспомнил он. — Только ВААП это не все…, есть худсоветы. Без них даже на районную или городскую эстраду не пробиться, — вернулся парень к своей проблеме. — Таких групп, как наша — в каждом дворе или ПТУ, а все наши ребята учатся или работают. Инструменты еще…. Хорошо, что есть бесплатное место для репетиций. Я ведь почему сунулся в ВААП? Деньги нужны на аппаратуру, усилки, приличные микрофоны. Много…, — начал повторяться нетрезвый собеседник.

Разошлись мы тогда, когда закрылось кафе. Он звал меня куда — то для продолжения, но мне нужно было домой к невыученным урокам, да и не надеялся я уже услышать от непризнанного гения чего — нибудь конструктивного и полезного для себя.

Похоже, я правильную стратегию выбрал, продавая песни, — подумал я тогда. Сколько таких в стране непризнанных гениев бьются бессмысленно в стены ВААПов и рвутся на сцену? Коллектив Михаила вроде нормально звучал в репетиторской аудитории кораблестроительного института, где впервые я его услышал, а на сцене какого — то Дома культуры выглядел бледно.