Я в моей голове 4 - [120]

— Через сорок минут буду, — тут же пообещал я. — Где встретимся?

— Я в библиотеке. Как войдешь на территорию института, увидишь освещенный центральный корпус. Оттуда я выйду, — пояснила подружка, нервно хмыкнув.

Я остановился в тени недалеко от центрального выхода из большого здания. По — видимому, дело шло к закрытию института и здание покидали группы студентов, вернее студенток. Действительно в педиатрическом институте был «цветник» — ребят значительно меньше, чем девчат. Есть, где развернуться бабникам, тем более, если девчата не против.

Несмотря на то, что я старался держаться в тени, одиночная мужская фигура привлекла многочисленные девичьи взгляды. Наконец, из корпуса вышла группа студенток, а следом появилась Гулька. Рядом с ней крутился и пытался придержать за руку какой — то парень. Где — то я его видел. В приемной комиссии! — вспомнил. Я тогда обратил внимание на одного абитуриента, поведение которого отличалось от окружающих. Он тогда вел себя слишком независимо, развязно, даже нагло, как будто его не волновал результат поступления. Тогда он тоже открыто «клеил» девчонку из приемной комиссии. Что — ж, надо показать «мажору», что и для него есть запретные места!

Я вышел на освещенный пятачок и щепотью ухватил «мачо» за нос, вздернул вверх, а потом потянул к низу, заставив опуститься на колени. Сам подобного не испытывал, но знаю, что нос одно из самых болезненных мест. Вот и сейчас, увидев меня рядом, парень сначала удивленно замолк, а потом взвыл от боли и послушно опустился на колени, ухватив за мою руку. Из его глаз обильно хлынули слезы.

— Здравствуй, дорогая! — поздоровался я с Гулькой, не обращая внимания на поверженного и воющего плейбоя.

— Здравствуй, милый, — улыбнулась она и, мы поцеловались, перегнувшись через парня.

— Как прошел день? — спросил я, достав носовой платок, вытер брезгливо руку и ткнул им в лицо мачо.

— Устала, — вздохнула Гулька.

Обошла, продолжавшего сидеть на земле стонущего однокурсника и взяла меня под руку.

— Тетя переживает и передала тебе гостинцы, — встряхнул пакетом, который держал в левой руке.

— Добрый вечер, девушки! — поздоровался с остановившимися девчонками и взирающими на произошедшую сцену.

Непроизвольно отметил несколько симпатичных личиков и стройных фигурок, а вот взгляды некоторых отличались. Кто — то смотрел с удивлением или злорадно, а другие с опаской или неодобрением.

— Здравствуйте, здравствуйте, — откликнулось несколько голосов.

— Гуля, ты где нашла такого защитника? Познакомь! — воскликнула одна бойкая, высокая девчонка.

— Про Сережку я вам говорила. Мы еще со школы знакомы, — с улыбкой парировала довольная Гулька.

— Я и сам могу знакомиться, — вступил я в разговор. — Только уверен, что лучше Гули уже никого не найду. Сергей, — представился и кивнул девчатам.

— Нам бы такие защитники не помешали. Правда, девочки? Сергей, а у вас много таких друзей? — не унялась бойкая девчонка.

— Полно! — откликнулся я. — Приглашайте на ваши вечера или приходите к нам в Политех на танцы.

Толпой, шутливо переговариваясь двинулись с институтского двора, оставив за спиной поверженного ловеласа.

— Краснопольский, признанный красавчик курса. Мама у него какая — то начальница в Облздраве, вот он без стеснения пользуется смазливым личиком и мамиными связями. Всегда при деньгах и упакован в «фирмУ». Каждую неделю девчонок меняет. Сколько уже от него пострадало! Но есть желающие терпеть его, не взирая на репутацию, а уж, мечтающих выйти за него замуж не счесть, — делилась Гулька на лавочке перед ее общежитием. — Ко мне недавно начал клеиться, — призналась. — Его, по — видимому, удивило и заинтриговало, что не поддалась сразу его чарам, вот и привязался. Теперь будет знать, как со мной связываться! — злорадно улыбнулась.

— Мстить не будет? Все же мама со связями…, — забеспокоился я.

— Все знают его репутацию, — беспечно отмахнулась подружка. — Был уже скандал с одной девочкой, еле замяли. Слышала, что мама очень недовольна донжуанством сынка.

— Ладно, но если тебя будут топить на экзаменах и выживать из института, то сообщи, а я приму меры, — предупредил Гульку.

Больно сделать злопамятному ловеласу я найду тогда способ.

Предварительные итоги 1979 года.

Меня не оставляли мысли о своей роли и целях неизвестных могущественных сил, предоставивших мне память за все последующую жизнь. Хотелось бы верить, что не без моего вмешательства Горбачева «прокатили» с должностью Секретаря ЦК по сельскому хозяйству и тем самым прервали успешную карьеру будущего гробовщика СССР. Однако я не обольщался, догадываясь, что нынешние руководители страны завели экономику страны в такую трясину, что быстро исправить ситуацию практически невозможно.

Я постоянно в свободное время вчитывался в прилизанные статьи партийной и советской печати, пытаясь уловить завуалированный скрытый смысл, сопоставляя и анализируя выкладываемую информацию. Периодически крутил ручку Шарпа, выискивая зарубежные голоса, так как не хотел довольствоваться открытыми источниками информации, подозревая, что наши идеологи о многом умалчивают или не допускают к печати.