Я в Лиссабоне. Не одна - [10]

Опустить голову на траву. Понюхать землю. Поковырять ее пальчиком. Посмотреть, как согнулись травинки, а потом выравниваются. Услышать звон пролетающей мухи. Затаиться, когда по дороге проходит бабушка. Закрыть и открыть глаза. Увидеть коробку с сокровищами под кустом. Подтянуть к себе. Открыть. Замереть.

Сделать вдох, поймать запах сокровищ. Отмереть.

* * *

Это стопочка обычных праздничных. Самые красивые из них — новогодние, с мультяшными картинками. А вот эти — по мотивам восточных сказок. Мне они очень нравятся, знаю наизусть все детали: таинственные женщины в полупрозрачных одеждах, мужчины с властным взглядом хищного зверя. Птицы с чудным оперением кружатся над героями. Каждая открытка украшена завитушками, которые я люблю перерисовывать.

Оттягивая момент наивысшего удовольствия, я подбиралась к самой заветной стопочке. Сейчас они были моими любимыми. Их мне меняет Ирка на восточные сказки, она хочет собрать целую серию. Мне их, конечно, жаль. Я долго их любила. Но восточные сказки уже стали моей частью. Это происходило постепенно. Сначала я подолгу их рассматривала, пока картинки не оживали в моем воображении. Я уже видела, как издалека скачет рыцарь…

— Представь себе, Ирка, слышишь, как земля содрогается от стука копыт? А дыхание коня — он его совсем уже загнал! А ты знаешь, какие у него глаза?

— У кого? У коня?

— Да нет же, у рыцаря! Понимаешь, он же любит эту даму, а она в беде: сидит под замком в высокой башне, томится.

— А кто ее туда посадил?

— Кто-кто… Дэв — злой горный дух.

— Ого. А какой он?

— Страшный, огромный и очень властный, у него полно всяких драгоценностей, которые скрыты в пещерах в горах. Но она с ним — ни-ни, она надеется, что рыцарь ее спасет. Ждет его, томится.

— Томится? А как это?

— Ну как. Ну это так, знаешь, внутри так сладко-тягостно-невыносимо.

— Как?

— Идем за сарай, я тебе покажу.

— Сейчас Ленка с Катькой должны прийти, мы же собирались кроликам травы нарвать и молочая.

— А. ну да, тогда потом.

— Ира, а кроликам эти цветы можно?

Катька присела возле мелких желтых цветов и ждала, когда Ира подбежит к ней.

— А, нет, это же собачки! Кроликам такое нельзя. Им вообще цветы нельзя, только клевер и листочки молочая еще они любят.

— А мне они нравятся. Если бы я была кроликом, я бы, наверное, их ела.

Катя отрывала мелкие цветы и сжимала их в пальчиках, изображая, как «гавкают» собачки. Их желто-белые мордочки то высовывали, то прятали пушистые оранжевые язычки.

— Ладно, девчонки, на сегодня кроликам хватит, пошли уже.

И мы вчетвером — загорелые, в легких платьях и шлепанцах — уходили с поляны с двумя полными корзинками травы. Смеялись, пинали друг дружку, Ирка что-то шептала Лене на ухо — та хохотала, толкала Катю. Катя почти упала на меня, я поймала ее — и мы все вместе побежали по тропинке к хутору.

* * *

В сарае пахло сеном и кроликами. Ира — хозяйка этих пушистых созданий — со знающим видом раскладывала в клетках пучки травы, распределяя, кому сколько достанется. А мы тем временем разобрали кроликов, теребя их за ушки, дергая за лапки, прижимали и любовно тискали то ли от разрывающей детскую душу любви к этим пушистым зверькам, то ли от летнего солнечного дня, в котором все вокруг было прекрасным.

— Катя, ты чувствуешь?

— Что?

— Ну, когда прижимаешь кролика?

— Ты чего?

— Ну я не знаю. Вот ты своего Богдана любишь?

— Да.

— А как?

— Не знаю. Люблю, и все. Он такой классный, у него волосы светлые, как мне нравится, и глаза голубые. Он так смотрит на меня…

— А ты представь себе, что тебя запер в высоком замке злой страшный Дэв, и ты ждешь, когда твой Богдан примчится тебя спасать.

— Ага.

— Ну что, давайте, девчонки. Ира, ты закончила? Бери веревки, Лена, возьми перышки и пошли за сарай. Ира, а дома кто-то есть?

— Тетя, но она с Танечкой сидит, сюда не придет.

Дверь сарая со скрипом закрылась, в темноте сверкали кроличьи глаза, и слышен был хруст жующих зверьков.

Мы зажмурились от ударившего в глаза полуденного солнца, прошли вдоль огорода и скрылись за сараем.

— Ну что, сегодня принцессой будешь ты, Катя?

— Да, я буду.

Ленка начала хихикать.

— Ленка, а ты когда?

— Я боюсь, вдруг кто-то увидит.

— Да никто не увидит. Соседи на работе, тетя Вита с малой сидит. А если даже кто-то будет идти, мы услышим. Сразу Тимка залает, ты же его знаешь, — сказала Ира.

— Лена, все равно пойти больше некуда, у Иры лучше всего — двор большой и сарай за огородом.

— Ладно, Катя, раздевайся и залазь на лестницу, мы тебя будем привязывать. Ленка потом.

Катя быстро задрала легкое ситцевое платьице — голова, как обычно, застряла, — но я ей помогла его стянуть. Волосы растрепались, синие Катькины глаза вспыхнули каким-то огоньком изнутри, и ее румяное загорелое личико с веснушками на носу приобрело таинственное выражение.

— Слушай, Катя, ты принцесса, — Мой голос изменился, я начала говорить тихо и как-то глубоко и протяжно. — Тебя забрал Дэв и начинает пытать.

Катя поднялась по приставленной к сараю лестнице на пару перекладин. Ирка полезла вместе с ней, чтобы привязать ее руки веревками. Катя закрыла глаза, а когда открыла — она уже была пленницей злого Дэва.