Я умер, воскрес и умер вновь... - [12]

— Я понимаю, — мягко говорю я. — Я это заслужил.

— Ещё не то слово.

— Неужели всё так плохо?

Стараюсь говорить спокойно, но мой голос предательски дрожит.

— Плохо? — Он грустно усмехается и хочет ещё что-то сказать, но потом как-то странно на меня смотрит и прищуривается. — А ты сам посмотри.

Я хмурюсь.

— Что ты имеешь в виду?

— Брось, Снейп. Я же знаю, что ты умеешь. Просмотри мои мысли.

Я трясу головой. Я вовсе не хочу копаться у Рона в мозгах. Я не хочу видеть то, что он так стремится мне показать.

— Ну, что же ты? Трусишь?

Его губы искажает издевательская усмешка.

— Я не трушу. Я просто не хочу.

— А я хочу. Я хочу, чтобы ты это видел. Я настаиваю.

Он слегка подаётся вперёд, наклоняясь ко мне. По его взгляду я понимаю, что если продолжу отказываться, он опять взорвётся, а еще одну вспышку его эмоций мне сейчас не вынести. Поэтому я нехотя достаю палочку и направляю на него, бормоча «Legilimens».

Мысли у Рона спутанные и неразборчивые, однако мне без труда удаётся отыскать именно то, что нужно. Образы быстро проносятся у меня перед глазами.

Рон открывает дверь, за ней стоит Гарри с сумкой и смотрит куда-то мимо него. Гарри сидит на диване, Рон пытается с ним заговорить, но он только качает головой и молчит, его взгляд немного безумен. Гарри лежит на кровати и плачет, уткнувшись лицом в… О Боже! Это же моя рубашка! Та самая, которую я снял вчера вечером, а сегодня не смог её отыскать, чтобы отправить в грязное. Так вот зачем Гарри поднимался сегодня в спальню. Он рыдает и стискивает её, зарывается в неё лицом, чтобы побольше втянуть в ноздри мой запах… Всё! Довольно! Я больше не могу на это смотреть.

Я разрываю зрительный контакт и опускаю голову. Мне снова больно. У меня сжимается сердце. Самое главное — теперь я прекрасно понимаю Рона, который примчался ко мне и врезал как следует.

— Насмотрелся? — презрительно кидает он.

— Мне жаль, — вздыхаю я, — но я не мог иначе.

— А я с самого начала говорил ему, что ты ублюдок и что ты бросишь его рано или поздно, перед этим, разумеется, как следует поиздевавшись. А он говорил, что, мол, нет, ты его любишь, ты его никогда не предашь, и всё такое. Ага. Скажи, Снейп, ты долго вынашивал этот коварный план, а? Всё то время, пока мы учились? Ты хотел таким образом поиздеваться над ним? Влюбить в себя, а потом бросить, чтобы он сошёл с ума? Ну, чего ты молчишь, гад?!

Ради бога, Рональд, заткнись! Но я не могу ничего ему возразить, просто мотаю головой и молчу. К горлу подкатывает ком. Чёрт возьми, я сейчас разрыдаюсь перед ним, как мальчишка.

— Не говори глупостей, — шепчу я. — Если ты думаешь, что для меня это было легко, ты жестоко ошибаешься.

— Ну не знаю. Не ты же сейчас бьёшься в истерике, а он. И, знаешь, его там сейчас Джинни успокаивает. Джинни. Которую он бросил из-за тебя.

Всё. Я больше не могу это слушать.

— Рональд, — говорю я уже громче и строже. — Я не хочу, чтобы ты лез в это дело. Оно касается только нас двоих, как бы там ни было. Я сделал это сейчас, потому что потом… — Я осекаюсь и вздыхаю. — Потому что потом будет ещё тяжелее, поверь мне. Просто так было нужно. И не спрашивай, почему. Но я действительно сожалею. Если бы я мог что-то сделать…

— Да ты уже сделал всё, что мог, — резко обрывает меня Рон и встаёт. — Кстати, спасибо за чай.

Он выходит в коридор, и я выхожу следом за ним. Он открывает дверь и оборачивается.

— Ты, наверное, хочешь спросить, зачем я пришёл?

Я отрицательно качаю головой. Я и так это знаю. В этом все Уизли: быстро заводятся, быстро остывают. Так что у меня ни на минуту не появляется сомнений в том, как всё было. Он просто взбесился и прилетел ко мне, не думая о том, зачем именно.

— Короче, я тебя просто ненавижу, — наконец изрекает он.

— Ненавидь, — жму я плечами. — И пусть Гарри тоже ненавидит.

— Знаешь, — усмехается он, — мне-то это нетрудно. А вот Гарри вряд ли когда-нибудь сможет. Он… Он тебя любит, ёбаный мудак.

С этими словами он разворачивается, выходит и закрывает за собой дверь. А я впервые начинаю хотеть умереть гораздо раньше, чем через два месяца.

***

Через несколько дней ко мне прилетает сова от Калема. Он предлагает мне приехать в Мунго и взять необходимые для исследований образцы. Мне очень не хочется куда-то ехать, но я просто заставляю себя одеться, выйти из дому и аппарировать к больнице.

Как и в прошлый раз, Калем сух и холоден. Впрочем, мне уже начинает нравиться его манера общаться со мной. Безусловно, я не заслуживаю ни жалости, ни сострадания. Он передаёт мне кучу пузырьков и записей, что-то объясняет, но я почти не слушаю его. Я думаю о Гарри.

Когда он умолкает, видимо, ожидая от меня какой-то реакции, я завожу разговор совершенно на другую тему. Эти несколько дней я думал об этом и принял решение.

— Доктор Калем, у меня к вам будет одна небольшая просьба.

— Конечно, профессор. Говорите.

— Я понимаю, что вы не имеете права разглашать врачебную тайну. Скажите, это относится к случаям… В общем, это ещё будет действовать после того как я умру?

Он хмурится и сплетает пальцы, укладывая руки на стол.

— Что вы хотите?