Я умер вчера - [28]

На экране появилось лицо Уланова, задававшего очередной вопрос собеседнику, которого Настя сразу узнала и вспомнила. Да, действительно, когда-то он гремел на всю страну, собирал на своих «концертах» многотысячные аудитории, хвастался сотнями исцеленных больных и обещал почти стопроцентное здоровье всем, кто «будет его слушаться». С первых же двух минут она поняла, что происходило в студии. Каждый играл в свою игру. Целитель хотел говорить только о целительстве и своих успехах на этом поприще, Уланов же, следуя традициям программы «Лицо без грима», старался показать телезрителям, что из себя представляет его гость в общечеловеческом, так сказать, плане, насколько он умен и образован, какие у него вкусы и пристрастия, какой характер и привычки. Он никак не помогал своему визави развивать интересные для того темы и при малейшей возможности переводил разговор на другое и задавал вопросы, отвечая на которые, целитель выглядел далеко не лучшим образом. Оказывается, книги он читал в основном в детстве и юности, любимых писателей у него нет, предпочтений в музыке и театре тоже как-то не наблюдалось. Ни занятного хобби, ни интересного досуга. Правда, как говорил гость, у него просто нет свободного времени на то, чтобы читать и ходить в театры, он всего себя посвящает больным и страждущим, но тонкие и злые реплики ведущего сразу наводили телезрителя на мысль о том, можно ли отдавать свое здоровье в руки человека необразованного и не имеющего хотя бы основ собственного мировоззрения. Одним словом, из бывшего всенародного любимца Александр Уланов публично сделал безграмотного шарлатана. Было видно, что ведущий хорошо подготовился к эфиру. Он задавал много вопросов об отношении целителя к различным научным и псевдонаучным школам, в том числе и зарубежным, но в ответ звучали только расплывчатые рассуждения о карме, космической энергии и духе. Становилось ясным, что гость не читает не только художественную, но и специальную литературу и практически ничего не смыслит ни в медицине, ни в биологии, ни в химии. Гость, однако, ничего этого не замечал, был чрезвычайно доволен собой, и на лице его то и дело расплывалась торжествующая улыбка.

Зрелище было и в самом деле прелюбопытное, но Насте гораздо интереснее было наблюдать за Улановым, нежели за глуповатым целителем. Сегодня он еще меньше походил на того Уланова, которого она видела в передачах, отснятых заранее и прошедших в записи. Более того, он не был похож и на самого себя, каким выглядел тогда, когда впервые вел программу в прямом эфире. В тот раз он был равнодушным и холодно отстраненным, наблюдая как бы свысока за попытками кинопродюсера выглядеть поприличнее. А сегодня в нем словно проснулась яростная решимость уничтожить собеседника, втоптать в грязь, показать всем его глупость и примитивность. «С ума сошел! – ахнула про себя Настя. – Если он будет так себя вести, программа умрет моментально, потому что не найдется больше желающих проходить публично такую экзекуцию. И как ему это позволяют?»

– Ну, что скажешь? – весело спросил Чистяков, когда пленка закончилась. – Красивое зрелище?

– Красивое, – согласилась она. – Только опасное и бессмысленное.

– Почему? У нас теперь демократия, средствам массовой информации можно все. Пошли на кухню, у меня сейчас обморок будет от голода.

Они быстро разогрели еду и несколько минут с аппетитом поглощали цветную капусту в полном молчании.

– Леш, ты мне рассказывал, помнится, что в Штатах тебя несколько раз приглашали на телевидение.

– Было, – кивнул он.

– Запись или прямой эфир?

– И так и эдак. А что тебя интересует?

– Поведение ведущего. Я хочу понять, есть ли разница в его поведении при записи и прямом эфире.

– Асенька, поведение ведущего зависит не от этого, а от гостя и от установки. Ну и от концепции программы, естественно. Если программа в целом скандальная, разоблачительная, то ведущий всегда вкрадчиво-агрессивен, он же должен сделать из своего гостя отрицательного героя, поэтому задает вопросы быстро, не давая времени собраться с мыслями, ловит на слове, перевирает и переиначивает все сказанное собеседником и так далее. И в этом смысле для него никакого значения не имеет, запись это или прямой эфир. Он при любом варианте будет вести себя именно так.

– А с тобой как было?

– Вот примерно так и было. Все ведущие хотели сделать из меня чудаковатого гения, которого не оценили и не признали в России, но у которого не хватает душевных сил сделать резкий шаг и порвать с ненавистной родиной, перебравшись в прекрасную страну всеобщего благоденствия. Как только я начинал говорить о том, что в России я давно признан, получил звание академика, имею собственную научную школу, возглавляю огромную лабораторию, они будто не слышали этого, тут же перебивали меня и спрашивали, сколько лет мне нужно корячиться в России, чтобы заработать столько, сколько мне в Штатах платят за одну двухчасовую лекцию. Противно, ей-Богу.

– Зачем же ты соглашался участвовать в передаче? Ну ладно, в первый раз ты не знал, как дело пойдет, но потом-то мог и отказаться. Разве нет?