Я украл Мону Лизу - [15]

Дюваль Морис едва улыбнулся:

– Месье, вы управляющий?

– Да. Что вам угодно?

– Я из почтовой службы. В двадцать третьем номере живет господин Мурино?

– А что такое?

– Дело в том, что мы дважды отправили на его имя извещение забрать посылку, но он почему-то не приходил. Я поднимался к нему, но у него закрыто.

– В двадцать третьем номере живет месье Винченцио Перуджи, – громко сказал управляющий, колыхнув на подбородке складками кожи.

– Ах, вот оно что, – озабоченно протянул Дюваль Морис, – теперь понятно, почему он не приходит. Прошу покорнейше меня извинить.

– Ничего, – буркнул управляющий, – обращайтесь, если что.

В знак прощания, коснувшись пальцами полей шляпы, Дюваль Морис заторопился к выходу.

Кто же вы, господин Винченцио Перуджи?

– Куда едем, господин Морис? – спросил помощник.

– Вот что, Абдель, давай гони к дому, – сказал Дюваль, опускаясь на мягкие подушки. – Хватит с меня на сегодня приключений.

– Как скажете, господин Морис… Но… Чего застоялась! – поторопил лошадь повеселевший Абдель.

* * *

Будучи скрупулезным в своей работе, Дюваль Морис собирал досье на всех преступников, с которыми когда-то, пусть даже косвенно, его связало расследование. Таких знакомцев набралось несколько сотен, собранные дела заполнили весь комод и значительную часть шкафа.

Картотека на букву «П» помещалась в верхнем ящике стола. Аккуратно перебрав пальцами листки бумаги, он отыскал картонную карточку, где черными чернилами крупными печатными буквами было написано «Винченцио Перуджи». Здесь же около десятка страниц, исписанных убористым аккуратным почерком, на которых три оперативных источника рассказывали о совершенных им грабежах. Фотографии не было, но имелись антропологические данные, позволявшие провести идентификацию. Данный метод был основан помощником писаря Альфонсом Бертильоном и заключался в том, что размеры костей у взрослого человека остаются неизменными и отличаются соматическими признаками от всякого другого человека. Увидев Винченцио Перуджи, он мог приблизительно сказать, какова длина его предплечья, какой формы была голова; ширину скуловой кости; мог достоверно сказать, какого он был роста, а также длину ног и рук. Параметры, занесенные в его досье, вполне соответствовали увиденному. Следовательно, в двадцать третьей квартире находился не кто иной, как Винченцио Перуджи.

Сложность расследования заключалась в том, что этот человек ни разу не был привлечен к уголовной ответственности. Его задержали лишь однажды – на квартире у скупщика краденого, но, приняв за случайного человека, вскоре отпустили. Однако дотошный инспектор на всякий случай обмерил его антропологические данные, а уже неделей позже было установлено, что у них в руках был один из крупнейших домушников южной Франции по прозвищу Угорь. Весьма характерное прозвище! Ведь его так и не сумели впоследствии задержать, всякий раз, подобно угрю, он умело ускользал из расставленных ловушек. Осведомители, внедренные в уголовную среду, докладывали о том, что взломы на виллах Лазурного побережья, облюбованного крупнейшей французской буржуазией, также дело его рук. Вскоре знаменитый домушник пропал, о нем ничего не было слышно, несмотря на усилия, предпринимаемые Дювалем. Поговаривали, что Винченцио Перуджи зарезали в одной из массовых драк на окраине Марселя. И вот теперь выясняется, что он перебрался в Париж, где для его криминального таланта было куда больше возможностей, чем в портовом провинциальном Марселе. Теперь он работал под покровительством самого господина Джона Моргана.

Задвинув ящик стола, Морис Дюваль криво улыбнулся: весьма интересный тандем! О расследовании оставалось доложить господину Воронцову. И получить обещанные премиальные.

* * *

Внимательно выслушав доклад Мориса Дюваля, граф Воронцов лишь сдержанно кивнул, а потом вдруг спросил, глядя прямо ему в глаза:

– Вы уверены, что не ошиблись?

– Сомнений быть не может, – твердо проговорил Дюваль. – Антропологические данные совпадают полностью. Сравнением мне приходилось заниматься и прежде… Это именно тот человек. А потом это так похоже на господина Перуджи. Когда я служил инспектором полиции в Марселе, то мне и раньше докладывали о его многочисленных проделках, вот только не представлялось случая припереть его к стенке. Он невероятно хитер, продумывает свои дела до мельчайших подробностей. И самое главное, никому не доверяет. Никто даже толком не мог сказать, как он выглядит, он часто меняет внешность, представляется под разными именами, и то, что он оказался в полицейском управлении и с него сняли антропологические данные, большая полицейская удача!

– На что же он способен?

– На многое! Он выполняет лишь самые сложные и крупные кражи, причем всегда за очень приличные деньги. Его прозвище Угорь говорит само за себя. Он никогда не попадается! Вот только я никак не могу понять, как это связано с вашей предстощей помолвкой, граф? – Дюваль хитро посмотрел на Голицына.

– Мне бы это самому хотелось знать. Вы проделали хорошую работу, господин Морис. Продолжайте наблюдать за ним и дальше. И вот возьмите вознаграждение, – отсчитал Голицын три сотни франков.