Я ухожу. Прощай навеки. Твоя душа - [39]

- Раз! — произнесли мы хором.

Наши лица застыли в ожидании следующего удара. Но удара не последовало. Его не было ни через секунду, ни через две, ни через десять…

- Все, стало быть, — рассмеялся таксист, обратившись к ребенку. — Немного же тебе осталось, малыш!

Он, улыбаясь, покачал головой и вернулся к своему вязанию.

Мальчик совсем не расстроился, как можно было бы ожидать. Вместо этого он стал размеренно бить в барабан, соблюдая ритм боя часов и считая удар за ударом. Вслед за ним принялся считать водитель. К нему присоединился и я.

Лишь когда ребенок досчитал до ста, он остановился.

- А иди-ка, хлопец, садись! — позвал его таксист, открывая заднюю дверь машины. — Зазяб совсем, наверное.

Мальчик, который действительно выглядел очень замерзшим, немедленно покинул свое место на барабане, забрался на сиденье такси и захлопнул дверь.

Только теперь я почувствовал, насколько устали мои ноги от долгого стояния на месте и предыдущей продолжительной прогулки.

Я нарочито громко постучал тростью об асфальт, пытаясь привлечь внимание водителя к своей персоне. Но он шевелил губами — видимо, отсчитывая петли вязания, и был чрезвычайно погружен в свое занятие.

Я с грустью подумал, что мне предстоит провести остаток ночи на темной и холодной сентябрьской улице. Но делать было нечего, не просить же, в самом деле, таксиста пустить в машину и меня.

Впрочем, я довольно быстро нашел выход из положения. Я занял еще не остывшее место мальчика на его барабане. Сидеть ведь гораздо теплее, чем стоять. А мой теплый плащ, поверх костюма, жилетки и рубашки с галстуком, не позволит ветру обглодать мою плоть. Ведь самое страшное — это ветер, а не холод сам по себе. Тем более, что сентябрь выдался довольно-таки теплым.

На барабане сидеть было весьма удобно — мои-то ноги вполне себе доставали до асфальта. Я сложил руки на набалдашнике трости, положил на них голову и стал смотреть на моих спутников («собеседников» мало подходит. может быть, — компаньонов?).

- Эй, не спите! — окликнул меня водитель со смехом.

Наверное, я и правда задремал, чем и насмешил таксиста. Во всяком случае, в конце улицы я заметил удаляющуюся от нас парочку. Мимо машины он прошли, должно быть, не меньше десяти минут назад. Значит, я действительно спал.

Чтобы согреться, разогнать сонный озноб и саму сонливость, я воскликнул:

- А вот посмотрим-ка, сколько осталось мне!

И стал размеренно бить кулаком в барабан, стараясь соблюдать ритм часов на башне, и отсчитывая каждый удар.

Мальчик сначала, кажется, заинтересовался моим гаданьем, но уже на третьем или пятом ударе зевнул и отвернулся. Наверное, ему хотелось спать. Да, он согрелся в теплой машине и его клонило в сон. Водитель же такси вообще никак не реагировал на мою игру — он был слишком занят своим вязанием.

На шестьдесят четвером ударе мне стало страшно. Я не предполагал прожить такую длинную жизнь. Поэтому я перестал бить в барабан. Вместо этого я достал из внутреннего кармана свою любимую записную книжку в кожаном переплете с золотыми уголками, отстегнул кнопку, взял из специального кармашка маленький карандаш и записал чуть ниже сделанной недавно записи о циклопе: «Не бей в барабан, если не уверен, что тебе это нужно». Потом я закрыл книжку, аккуратно застегнул кнопку и вернул свое богатство на место — во внутренний карман пиджака.

Только тут я обратил внимание, что та парочка, которую я видел в конце улицы удаляющейся от нашей компании, возвращается. Они были уже не более чем в двух десятках метров от нас. Может быть, обратно они шли быстрее.

Ничего особенного нельзя было сказать об этой паре — пара как пара, самые обычные люди: мужчина в светло-коричневых, почти желтых, ботинках и такого же возраста женщина, о которой нельзя было бы даже твердо сказать, красива она или нет. Она шла рядом со своим спутником, держа его под руку и склонив голову ему на плечо. Вероятно, они просто прогуливались перед сном, во всяком случае, не было никаких оснований заподозрить их в чем-либо нехорошем.

Через пару минут они поравнялись с машиной и остановились напротив, на другой стороне улицы. Там они принялись яростно о чем-то перешептываться. Как я ни пытался по выражению их лиц понять, о чем идет речь, сделать этого я не смог. Лица их абсолютно ничего не выражали. Женщина стояла все так же склонившись головой на плечо своего спутника. Он положил свою голову на ее пышную прическу.

Наконец, их диалог закончился и они перешли дорогу, приблизившись к такси со стороны водителя. Тот, словно и не видя их, продолжал вязание. Я заметил теперь, что его заготовка значительно увеличилась в размерах за последнее время. По форме изделия невозможно было догадаться, что же именно водитель вяжет, можно было только предположить, что — сомбреро.

Подойдя к машине, пара постояла с минуту, словно не зная, что делать дальше. Потом мужчина слегка наклонился к окну водителя.

- Отвезите нас домой, — попросил он.

Таксист ничего не ответил, он был слишком поглощен своим вязанием и возможно даже не слышал обратившегося к нему мужчину.

Тот неуверенно повернулся к своей спутнице, словно прося помощи. Она немедленно наклонилась к окошку водителя и произнесла с волнением в голосе: