Я убийца - [55]

Действую быстро — не впервой. Когда снова загорается свет, второй друг Славика лежит без сознания с выбитыми зубами. Король жизни сидит на заднице, забившись в дальний угол, словно побитая масть. Я не спеша хожу по комнате, переступаю через труп, накидываю на лицо девчонки чью-то куртку. Она только вздрагивает от неожиданности. Того, что будет происходить, ей лучше не видеть. Подхожу к столу, беру бутылку виски и делаю пару больших глотков. Затем подтаскиваю обмякшее тело второго дружка поближе к кровати и пристегиваю руки к ножкам, ноги связываю веревкой, другой конец приматываю к батарее. Укладываю сверху мертвеца так, чтобы он своим весом прижал нижнюю часть тела своего пока еще живого приятеля. Теперь вроде бы все готово. Славик бешеными глазами наблюдает из угла за происходящим. Пока я готовлюсь, он сидит тихо, как мышь, боится даже дышать. Девчонка только постанывает. Она, похоже, смирилась. Наверное, думает только о том, почему так долго ничего не происходит. Не понимает еще, как ей повезло. Почему-то мой зверь решил, что она невиновна. Поэтому я пришел намного раньше, чем что-то случилось с ней. Прохожу мимо Славика, бью его ногой.

— В сторону сдвинься.

Открываю поочередно шкафчики, наконец, нахожу алюминиевую кастрюлю. Самое оно.

— Ты меня убьешь? — слышу писк героя.

— Не сейчас, — я прохожу мимо и сажусь над телом привязанного. — Как зовут?

— Слава.

— Его, не тебя.

— Кого именно? — дрожащим голосом переспрашивает он.

— Того, кого я привязал. Кто еще пока жив.

— Рома.

Разрезаю одежду на теле связанного Романа, обнажаю грудь и живот. Бью его по щекам, он начинает хрипеть и вскоре приходит в сознание.

— Очнулся? Ну, и прекрасно. Как себя чувствуешь? — он только мотает головой, пока не понимая, что происходит.

— Чуть не забыл, — поднимаюсь и выхожу в коридор, возвращаюсь с рюкзаком, из которого достаю утюг, наручники и клетку с большой крысой — мой сюрприз. Поворачиваюсь к Славику и кидаю ему браслеты. — Пристегни себя к батарее. Только без глупостей, — он послушно выполняет приказ.

— Что ты задумал? — еле бормочет разбитым ртом Роман.

— Как бы тебе это объяснить? — я чешу переносицу, потом начинаю пощелкивать пальцами. — Я поступлю с вами по справедливости. Поступлю с вами так, как вы хотели поступить с ней, — киваю в сторону привязанной. — Сначала я убью тебя, очень жестоко и болезненно, а твой друг будет на это смотреть. Потом отпущу девчонку, а на Славика у меня есть свои планы. Он мне нужен живым. Ты рад, Славик?! — он кивает головой.

— У меня есть деньги. Послушай. Ты хоть знаешь, кто мои родители?! — внезапно оживает сладенький.

— Деньги, деньги, деньги. Это хорошо, когда есть деньги. И да, я знаю, кто твои родители. С мамашей твоей, Лизонькой, будь эта стерва проклята, лично знаком. Эх, жаль, что сейчас нет рядом одного моего знакомого — он мастер читать проповеди, но я тоже попробую справиться. «Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ослушавшихся заповедей Моих».

— Да ты больной сукин сын!

— Это я больной? Хотя, да. Да, я больной. А вы? Решили поиграть во взрослые игры? Думаете, все возможно за деньги? За связи? Попробуйте теперь купить меня, надавить на меня, напугать меня! Я давно уже умер благодаря таким, как твои родители, Славик. Единственное, что я сейчас хочу… Впрочем, ладно. Приступим, — скидываю капюшон и поднимаю клетку с крысой. Зверек нервно мечется внутри. — Прошу любить и жаловать! Его зовут Хаус! Поймал буквально пару дней назад. Маленькое, но очень страшное существо. Знаете, если взять с десяток таких тварей, посадить в бочку и не кормить, то через месяц останется только одна: самая хитрая, самая безжалостная — та, которая больше всех захочет выжить. Остальных она попросту сожрет. И самое удивительное то, что больше ничем другим зверек питаться не сможет, кроме как собственными соплеменниками. А еще, — я открываю клетку и вытаскиваю тварь за хвост, — зубы этого грызуна способны прогрызть бетон, — кладу крысу на брюхо Роману. Он дергается, орет. Накрываю грызуна кастрюлей.

— Убери эту тварь от меня! Проклятый урод! Убери ее с меня! Помогите! Кто-нибудь! Помоги-и-и-и-те!

— Вы же сами привезли сюда девчонку, так как знали, что тут никто не услышит ее крики. Не делай того, о чем можешь потом пожалеть. Люди уже давно совершили все возможные ошибки, теперь мы их только повторяем.

Роман дергается, пытаясь скинуть с себя алюминиевую кастрюлю, под которой скребется животное. Бедолага орет, взывая о помощи. Интересно, к кому? Славик, словно испуганный ребенок, поджал коленки к груди и уткнулся в них мордой. Крутым быть всегда легко с теми, кто не может тебе ответить, когда знаешь, что папа и мама уладят любые вопросы. Но сейчас их рядом нет, и пытаться договориться со мной бесполезно. Я ставлю утюг на кастрюлю и включаю его в розетку.

— Прошу, прошу, — отрывисто начинает тараторить Роман. — Ну, пожалуйста. Ну, прошу!

Я прижимаю указательный палец к своим губам, давая понять, чтобы он замолчал. Когда температура повысится, крыса в темноте и ограниченном пространстве начнет паниковать, сработает инстинкт самосохранения, и единственный путь к спасению для нее будет пролегать вниз. А дальше — дальше она полезет на воздух, то есть в глотку, чтобы выбраться на поверхность. Даже крысе не хочется умирать, что уж говорить о людях. Сильнее прижимаю кастрюлю утюгом, Роман орет нечеловеческим голосом. Славик наблюдает, как из-под посуды льется кровь, а внутри его друга, под кожей, что-то начинает шевелиться.