«Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла» - [12]
На основе этой информации можно предположить, что, дав людям своего полка, измученным несколькими днями наступления, в том числе ночными атаками, хотя бы одну ночь поспать не на снегу, а в домах захваченного села, командир 1225-го стрелкового полка понимал последствия такого решения. Скорее всего, именно поэтому он не прибыл по вызову командира дивизии и заплатил за свои действия в совокупности самую высокую цену.
В то же время деятельность дивизии в целом капитаном Соловьевым оценивалась положительно, ее политико-моральное состояние определялось как «здоровое». В документе зафиксировано состояние «артвооружения» дивизии на 20 января, что представляет интерес в свете развития последующих событий:
«1. 7,62-мм драгунских винтовок 6208 шт.
2. 7,62-мм карабинов 1640
3. Самозарядных винтовок 4
4. Пистолетов «ТТ» 256
5. ППШ 200
6. Ручных пулеметов «ПД» 290
7. Станковых пулеметов Максима 12
8. 145-мм противотанковых ружей 80
9. 45-мм противотанковых орудий 19
10. 76-мм орудий 24
11. 120-мм гаубиц 8
12. 50-мм минометов 48
13. 82-мм минометов 46
14. 120-мм минометов 18».
Не так уж и плохо, если не знать о катастрофической нехватке боеприпасов! В конце документа отмечалась необходимость пополнения дивизии личным и командным составом, боеприпасами, а также подчеркивалось, что дивизии нужна радиостанция для связи.
Схема 5. Положение войск сторон западнее Ржева 21 января 1942 г. Версия ветерана 6-й пехотной дивизии вермахта.
20 января – своеобразный день отдыха, когда наступление было приостановлено. Якобы виновные в неудачах были наказаны, войска наступавших на Ржев дивизий приводили себя в порядок, осуществлялись перечисленные в докладной записке Военного совета мероприятия. Войска правого фланга 29-й армии, выполняя директиву Ставки ВГК от 19 января 1942 г., приказывающей «войскам 29-й и 31-й армий не позднее 21 января овладеть гг. Ржев и Зубцов», опять готовились перейти в наступление, несмотря на его необеспеченность и отсутствие результатов в предыдущие дни.
Но с 21 января ситуация западнее и юго-западнее Ржева изменилась коренным образом.
Как уже говорилось, командование 9-й армии основательно готовилось для закрытия бреши в линии фронта западнее Ржева, перебрасывая к Ржеву и Сычевке дополнительные силы. Поскольку некоторые части и подразделения находились еще в пути, начальник оперативного отдела 9-й армии подполковник Блаурок предложил командующему армией отсрочить назначенное на 21 января наступление на несколько дней. Пехотные офицеры уговаривали Моделя отложить наступление из-за сильных морозов. «Почему, господа? Ни завтра, ни послезавтра теплее не станет. И русские не прекращают своих операций», – ответил командующий.
При подготовке наступления произошла серьезная стычка В. Моделя с Гитлером, когда последний попытался приостановить переброску некоторых соединений под Ржев и Сычевку. С. Ньютон рассказывает об этом так: «19 января Модель, кипя гневом, примчался в Вязьму из Ржева, а оттуда на самолете вылетел в Восточную Пруссию. Модель добился личной встречи с Гитлером в обход фон Клюге, своего непосредственного начальника. Сначала он пытался изложить свои аргументы в спокойной и рассудительной манере Генерального штаба, но обнаружил, что логика на фюрера не действует. Модель чуть не пришел в отчаяние, ему пришлось искать слова, которые дадут ему моральное превосходство над главнокомандующим германской армией. Уставившись на Гитлера сквозь монокль, Модель грубо потребовал ответа: «Мой фюрер, кто командует 9-й армией, я или вы?» Гитлер был потрясен столь открытым вызовом новоиспеченного командующего армией. Он попытался прекратить спор, прямо приказав использовать войска фон Фитингофа в районе Гжатска. Модель покачал головой: «Это меня не устраивает». Растерявшийся диктатор наконец ответил: «Хорошо, Модель. Поступайте, как знаете, но вы отвечаете своей головой».
Пытаясь быть объективным, С. Ньютон отмечает крайне тяжелое положение в это время дивизий 29-й, 39-й армий и 11-го кавалерийского корпуса, которые намеревался атаковать Модель. По его словам, они «находились почти в таком же отчаянном положении, как и отрезанные немецкие дивизии в Оленино. Хотя они были гораздо лучше одеты с учетом арктических морозов, стоявших в Подмосковье, русские не имели ни одной линии снабжения, которую не обстреливала бы немецкая артиллерия. Перевозки осуществляли всего несколько грузовиков, у русских почти не осталось боеприпасов».
