Я убил призрака - [39]

Проскользнув к углу террасы, Арле оперся на балюстраду. Отсюда была видна большая часть галереи; просматривалась и дверь из комнаты, и лестница из кухни — он различал во тьме ее последние ступеньки. «Бьюик» за его спиной, внизу. Арле разрядит в Эдуара пистолет, прежде чем тот успеет вскочить в машину.

Надо ждать. Эдуар не станет прятаться на вилле до скончания века: время работает против него. Рано или поздно он попытается выбраться. Арле был уверен, что Эдуар выйдет через главный вход. Единым махом пересечет галерею, сбежит вниз по лестнице… А Роберта? Где она? Или они сейчас вместе? Составляют отчаянный план действий? Какой? Оружия у них нет. А Арле будет стрелять — они это знают.

Затаив дыхание, он прислушался. В доме — полная тишина. Вдалеке по-прежнему звучат хмельные тамтамы. Интересно, слышал ли кто-нибудь выстрелы? Сад кажётся безжизненным. Как будто он тоже затаил дыхание и ждет. Вдруг с дерева сорвалась птица. Поднялась в воздух и с протяжным пронзительным криком тяжело пролетела над виллой.

И тут загрохотало кровельное железо. Арле вздрогнул и поднял голову. Кто-то шел по крыше. Эдуар? Как он туда залез? Разве что через отдушину под потолком ванной. Но каким чудом ему удалось достать до нее и забраться на карниз, не сорвавшись с восьмиметровой высоты?

Со своего места Арле ничего не видел: навес над галереей загораживал крышу. Покинув свой наблюдательный пункт, он сбежал на несколько ступенек вниз.

Вот он, Эдуар: быстро скользит по плоской крыше. Его силуэт резко выделяется на фоне деревьев, у вершин которых маячит луна. Отличная цель. Добравшись до края крыши, Эдуар выпрямляется, расставляет руки и приседает. Мангровое дерево! Он хочет прыгнуть и зацепиться за одну из ветвей, почти достающих до карниза. Прицелившись, Арле кричит:

— Эдуар!

Но Эдуар успевает только мотнуть головой. Он уже отрывается от крыши. Прыжок. Треск обломившейся ветки и долгий, нескончаемый крик. Потом звук падения — тело с деревянным хрустом разбивается о цементный борт бассейна. И снова тишина.

Арле повернулся и наткнулся на Роберту. Она выскочила на истошный вопль Эдуара. Арле взял ее за руку и увел в дом. Роберта не сопротивлялась.

В гостиной Арле зажег все бра. И все равно ему не хватало света.

Он подошел к Роберте. Обоих била дрожь, они были бледны как смерть.

— Где ты была?

— В ванной.

— Это ты помогла ему вылезти?

— Да, — сказала Роберта и после секундной заминки спросила: — Как ты его убил?

— Я даже не выстрелил. Он повис на ветке дерева. Наверно, она оказалась сухая и…

Вдруг Роберта повернула голову к двери и прислушалась.

— Что такое? — насторожился Арле.

— Ничего. Мне показалось, кто-то крикнул. Ты уверен, что он мертв? А если нет? Если он мучается в агонии? Тогда тебе лучше его пристрелить.

Арле с ошалелым видом посмотрел на Роберту.

— Пойду посмотрю сама.

— Как хочешь…

Однако когда Роберта была уже в дверях, Арле окликнул ее. Она обернулась.

— Ты что, боишься, что я убегу? Не волнуйся. Можешь звонить своему полицейскому, Я во всем сознаюсь.

— В чем тебе сознаваться? — с горячностью воскликнул Арле. — Ты не виновата! Это все он! Он один! Он тебя околдовал! Фонтен поймет…

Арле отчаянно цеплялся за эту безумную надежду. Он взял ледяную руку Роберты, прижал к себе. Разве он виноват, что не в силах ее возненавидеть, что его к ней влечет? И что ему жалко, безмерно жалко ее.

— А главная причина — в этом мерзком климате. Мы вернемся во Францию, Роберта. Я куплю домик на юго-западе, у Оссегора. У нас будет свое хозяйство, свой сад… — Арле умолк, встревоженный молчанием Роберты. — О чем ты думаешь?

— О нашем следующем Рождестве. Помнишь, что сказал Эдуар? Он был прав: никогда больше ты не обретешь покоя.

— Брось ты о нем думать, Роберта! Он сделал нам достаточно зла! Забудь о нем!

— Я любила его, — сказала она.

— Он был чудовищем, он тебя презирал. С самого начала он использовал тебя в своих целях. Он никогда тебя не любил, он вообще никого не любил. Он не способен любить! Заурядный проходимец. В какой-то момент ты ему понадобилась, только и всего! Никогда бы он не приехал к тебе в Такоради…

— Я любила его, — повторила Роберта, и в ее глазах сверкнул огонь.

Арле отступил на шаг. Волна отчаяния обрушилась на него и захлестнула с головой. Непроизвольно он поднял пистолет и, делая последнюю попытку, умоляющим голосом проговорил:

— Это неправда, Роберта, ты просто дразнишь меня. Скажи, что это не так! Ты его не любишь! Дорогая моя, я люблю тебя…

Глядя на него, Роберта очень медленно, отчеканивая каждый слог, произнесла:

— Я ненавижу тебя, Аль. Ты всегда был мне противен.

Кровавый занавес опустился перед Арле. Он вытянул руку, наткнулся на мягкую плоть и, закрыв глаза, спустил курок. Три выстрела громом отдались в его висках. Последняя пуля пролетела уже выше цели: Роберта беззвучно осела на пол.

Арле открыл глаза и увидел тело, распростертое у его ног. Роберта не шевелилась. Из раны под левой грудью струилась кровь. Она умерла. Во второй раз. Теперь уже по-настоящему.

— Очнитесь, старина, — сказал Фонтен. — Что вы там плетете? Ваша жена? Но она же умерла, ее похоронили.