Я убил призрака - [34]

Движения Арле еще больше замедлились: суп решительно не лез в горло! Над столом нависла тишина. Насекомые, хлопая крыльями, бились об абажур. На кухне булькал чайник. Издалека, с дороги на Бингервиль, доносилось порой приглушенное гудение мотора. Они одни. Никогда прежде они не были совсем одни. Обычно с ними был Салику, они слышали шлепанье его босых ног, чувствовали запах его пота. Салику нет. Макс и в этом попал в точку: деньгами или угрозами, а скорее и тем, и другим, они заставили слугу убраться с виллы. Никто не должен знать, что Роберта вернулась. Похороны госпожи Арле… Соболезнования…

И однако, повторял себе Арле, завтра все выплывет на свет Божий, обман, в который они вложили столько изобретательности, раскроется, и они это знают, не могут не знать.

Внезапно его пронзил страх. Завтрашнего дня не будет. Если Роберта сейчас рядом с ним, значит, до завтра он не доживет. Он умрет сегодня ночью, вечером, через мгновение. Она явилась лишь для того, чтобы его убить!

Арле удивился, как он не разгадал их хитрости раньше. План ясен. Они с Робертой одни в запертом доме. «Ты никого не впустишь?» Из соседей никого: ближайшие, Лepya, уехали на зимний курорт — Эдуар сам напомнил ему об этом в день приезда. Другие справляют Рождество. Кому какое дело до него в рождественскую ночь? Друзей у него нет. Макса убрали. Слуга далеко…

Задумано все лучше некуда. Эдуар в этот час ужинает с приятелями далеко отсюда в людном месте. Завтра утром он приедет на виллу и обнаружит тело. Ни тебе очевидцев, ни тебе преступника: кто станет подозревать умершую, чей труп гниет в земле на глубине двух метров? Решат, что он покончил с собой. Да, все сходится: Роберта явилась сегодня, чтобы устроить его самоубийство. Потом она снова канет в ночь. Пот холодил виски Арле. Он отодвинул тарелку.

— Больше не хочу! Что-то давит вот здесь.

Он помассировал у себя под ложечкой. Он не врал: у него действительно были спазмы в желудке.

— Это нервное, — сказала Роберта. — Суп не так плох. Я, во всяком случае…

Арле с внезапной тревогой поглядел в ее тарелку. Тарелка пуста. Роберта все съела. Наливала она себе из той же супницы, и он видел, как она ела. Он облегченно вздохнул после секундного испуга…

— Конечно, — продолжала Роберта, — со стряпней Салику не сравнить! Взять хотя бы его луковый суп с тертым сыром, да, Аль?

Арле кивнул. Да, что касается луковых супов Салику..-. «Телефон, — думал он меж тем, — я могу воспользоваться телефоном. Как они об этом не подумали?» Роберта встала:

— Я несу рагу. А кофе ты будешь?

— Да, если и ты тоже.

Роберта ушла на кухню. Со своего места Арле ее не видит, и это ему не нравится. Он хотел бы присматривать за каждым ее движением. Яд. Арле тут же пришла мысль о яде. Им, вероятно, тоже. Это так удобно! Что ж, больше он к еде не притронется. А если Роберта удивится…

Вот она возвратилась с кухни, держа через тряпку дымящийся котелок с рагу, и опустила его на подставку посреди стола.

— Не знаю, что получилось. Я поставила его на водяную баню, оно столько томилось…

Она протянула ему ложку.

— Сначала себе, Роберта.

Она положила себе полную тарелку. Теперь его очередь.

— Так мало, Аль?

Роберта поднесла вилку к губам, стала дуть на фасоль.

— Ты должен себя пересилить.

Роберта принялась за рагу.

— Смочи горло. Лучше пойдет.

Тут он заметил, что его бокал полон. Когда она ему налила? Арле не помнил. На краю стола стояла бутылка бордо. Он протянул руку за бокалом.

— А ты? Ты не попробуешь?

— Я? Красное вино! Да еще вечером!

Арле поставил бокал обратно и, взяв бутылку, принялся рассматривать этикетку.

— «Помероль» сорок седьмого года! Зря, Роберта!

— Ты же знаешь, Малапер посоветовал мне не пить во время еды. Я отыграюсь на шампанском.

Больше всего его бесило, что Роберта говорит правду. Она панически боялась потолстеть, поэтому никогда не пила за едой. Но Арле пошел ва-банк.

— Может, все-таки выпьешь со мной? Совсем немного, с наперсток!

Против ее воли он перелил часть своего вина в бокал Роберты и чокнулся.

— За наше счастье, Аль, — ответила Роберта.

Арле поднял хрустальный бокал, не спуская с Роберты глаз. Та, улыбаясь, наклонила свой. Сделала полный глоток. Тогда и Арле пригубил бокал.

— Только чтобы сделать тебе приятное, Аль.

Арле взялся за вилку, начал есть. Еще одна ложная тревога. Лишь бы в этой игре в кошки-мышки выдержали его нервы. Но кто из них мышка? Ведь у него теперь немалое преимущество перед Робертой: он знает, что она хочет его убить, а она о его знании не догадывается. Так ли уж не догадывается? Его попытка заставить ее выпить вина была несколько назойливой.

Так или иначе, на некоторое время он в безопасности. Пока на столе рагу! Арле мысленно перечислил препятствия, какие ему еще предстоит преодолеть: шампанское, кофе, вероятно, десерт. А если ничего не случится до самого конца? Не может быть. За ужином что-то обязательно случится.

Сердце Арле замирает. С чего он взял, что его непременно отравят? Почему настроился именно на эту опасность? Ведь есть столько способов отправить человека на тот свет. Например, газ, когда он уснет, или револьвер. Его собственный револьвер. Как будто он покончил с собой.