Я убил призрака - [25]

Не зная, что делать, Арле зашагал по тротуару. В полусотне метров от него высилось бетонное здание «60 квартир», кое-где уже расцвеченное огнями. Арле медленно пересек бульвар.

Франсуаза плакала, закрыв лицо руками. Ее хрупкие плечи судорожно вздрагивали.

— Поплачьте, вам станет легче, — сказал Арле.

При виде отчаяния Франсуазы он стоял, окаменев и до крови впившись ногтями в ладони. Как только Арле появился в дверях, Франсуаза все поняла и отправила ребенка погулять со слугой в сквер. Они остались вдвоем.

— Я только что от комиссара Фонтена. Он взял дело в свои руки. Это надежный человек… — выпалил Арле наспех приготовленные фразы.

Он напускал на себя беззаботный вид. Франсуаза не задала ни единого вопроса. Она рухнула в кресло и обхватила голову руками.

— Нет причин для беспокойства, уверяю вас! — мямлил Арле. — Пока ничего не ясно…

В комнате сгущался сумрак. В углу стояла искусственная елочка с иголками, словно подернутыми инеем, серебряными гирляндами и дождем.

Франсуаза плакала. Это был долгий жалобный стон, прерываемый рыданиями. Внизу, в сквере, щебетали детишки. Вокруг дома с омерзительным хриплым писком кружили летучие мыши.

— С самого утра, — начал Арле, — я пытаюсь разобраться. Перепробовал все что мог…

Он оправдывался, как будто совершил что-то Дурное.

— Как только что-нибудь узнаю…

Арле спустился на улицу сам не свой, лицо его горело. Быстро наступила тропическая ночь. На фонарях мерцали неоновые лампы.

Сгорбившись, Арле пересек сквер. Кто-то поздоровался с ним, но он не заметил. Глядя под ноги и ничего не соображая, он бежал прочь. На бульваре Антонетти он сбавил шаг.

На тротуаре было полно народу, все несли свертки. Электрические часы над ювелирным магазином «Рикль» показывали без пяти семь. Арле медленно прошелся вдоль освещенной разноцветными гирляндами витрины. Внутри толпились люди. В этот час и Арле мог быть там, вместе с Робертой, и она бы восхищенно разглядывала украшения, до которых была такая охотница. Он как раз собирался подарить ей бриллиантовое колье. Безумие, конечно, но Роберта так любила драгоценности…

На террасе отеля он с трудом нашел столик.

— Виски.

Вечер был приятный. Дул свежий порывистый ветерок, разгонявший сырость. Первый раз после возвращения в Абиджан у Арле были сухие руки и лицо. Люди за его спиной говорили о гарматане, сухом ветре Западной Африки, шутили:

— Спорим, пойдет снег. Представьте себе только: завтра утром кокосовые пальмы будут белыми.

Смех. Беседовали громко и весело, перекликаясь от стола к столу. Из усилителей над баром неслась танцевальная музыка.

Среди публики попадались раскрасневшиеся физиономии подвыпивших лесопромышленников, вылезших из своих берлог. Проходившие мимо мальчики и девочки шумно обсуждали рождественские угощения и забавы.

— Официант! Еще виски!

У Арле не хватало духу вернуться домой. Здесь, по крайней мере, он немного отвлекался. Музыка, разговоры, спиртное — все это позволяло забыться. Он еще успеет затвориться наедине со своей скорбью, со своей совестью.

«Пежо-403-универсал» медленно катил по бульвару. Репродуктор гундосил:

— Президент Республики, его превосходительство господин Уфуэ-Буаньи, возвращается в Уагадугу, он прибывает сегодня вечером в двадцать один пятнадцать в Пор-Буэ. Мы призываем население устроить президенту многолюдную встречу в аэропорту или собраться вдоль дороги, чтобы продемонстрировать преданность нашему горячо любимому вождю.

Справа от Арле раздался смех. Кто-то заметил, что Уфуэ без конца то приезжает, то уезжает. Никому до этого уже нет дела, даже африканцам…

Сидевшие за столиками еще посудачили вполголоса на эту тему. Арле слушал со смутным интересом. Он выпил еще две порции виски. Тем временем столы пустели. Когда он решил наконец встать, было около половины восьмого. Он изрядно захмелел.

По пути Арле наудачу осведомился у портье о брате. По правде говоря, он уже точно не помнил, почему весь день стремился с ним встретиться. Эдуар не появлялся с утра. «Бьюик» по-прежнему стоял в гараже. В принципе комната оставалась за ним до понедельника.

Арле остановил такси. Рванув с места, машина направилась к бульвару Пельё.

У поворота на Вьё-Кокоди Арле вышел. Ему захотелось пройтись пешком. Расплатившись, он начал взбираться по крутому подъему. Когда он подходил к грунтовой дороге, которая вела на виллу, его ослепил свет фар большой машины. Машина затормозила почти впритык. В окнах показались веселые лица.

— Этот дядя даром время не терял, — сказал кто-то. — Напился в дупель!

Женский голос дружелюбно выкрикнул:

— С Рождеством, старина!

Арле побрел дальше. Они, конечно, ошиблись. Увидели, что он идет один, пешком, и решили, что он пьян. Просто он очень устал. Вокруг поблескивали в траве светлячки, мириады насекомых начали свой ночной концерт.

Подходя к вилле, Арле увидел, что ворота открыты. Значит, утром он так спешил, что не успел их даже закрыть.

Арле вошел в сад. Гравий хрустел под ногами. На середине аллеи Арле остановился, различив перед домом смутные очертания машины. Он не ждал нынче гостей: кто бы мог о нем вспомнить? Во всяком случае, это не «бьюик» Эдуара, ведь он только что стоял в гостиничном гараже.