Я, ты и любовь - [2]

Помню, когда Кайл отвернулся снять трусы, у меня в животе стало сладко и щекотно при виде его обнаженных ягодиц. Тогда я приписала это опьянению. Я тоже разделась, и взгляды, которые Кайл бросал на мое тело, только усилили горячее покалывание внизу. Я на него наорала, чтобы перестал пялиться, и он отвернулся. Он зашел в воду до пояса, но мне вдруг подумалось: а не скрывает ли он реакцию на мое обнаженное тело? Когда мы плавали, Кайл старательно держал дистанцию, хотя обычно мы обнимались, чесали друг другу спинку и немилосердно щекотали друг друга, причем щекоточные войны всякий раз выигрывал Кайл.

И вдруг я взглянула на это совсем иначе.

Кайл? Он же мой приятель! Подруги у меня, разумеется, тоже есть — Джил и Бекка, с которыми я каждую неделю ходила на маникюр и педикюр, а потом в «Биг бой», выпить по молочному коктейлю. Но если я бывала расстроена или рассержена, или ссорилась с мамой или папой, получала плохую отметку или вообще что-нибудь случалось, я шла к Кайлу. Мы садились на мостки за его или моим домом, и он меня утешал, пока не улучшалось настроение. Обнимал и держал, пока я не повеселею. Я тысячу раз засыпала с ним в обнимку и на мостках и на диване перед телевизором. На диване, на коленях Кайла, положив голову ему на грудь, в его объятиях.

С приятелем ведь так не делают? С другой стороны, мы ни разу не целовались и не держались за руки, как влюбленные. Если нас спрашивали, мы всегда отвечали — нет, мы не встречаемся, мы лучшие друзья.

А что, если мы больше чем друзья?

Господи, ну как тут разберешься?

Я вылезла из машины и поплелась за Кайлом. Он давно исчез из виду, но я знала, куда он направляется. На холме, где заканчивается поле мистера Энниса, у нас есть излюбленное местечко. С гребня холма можно видеть весь наш городок, серебристую нить ручья и темную полосу леса.

Кайла я нашла на огромной, рассеченной молнией сосне, венчавшей холм. На высоте примерно двадцать футов от ствола отходил толстый длинный сук, на который удобно было залезать, и мы часто сиживали на нем — Кайл спиной к стволу, а я спиной к груди Кайла. Я поднялась на мощный сук ниже нашего и ждала. Кайл, обхватив ногой ветку, поднял меня, как куклу, и усадил перед собой. Сейчас наша близость вдруг обрела новое значение. Я слышала, как сердце молотом стучит в груди Кайла, он тяжело дышал, от него пахло потом. Видимо, бегом поднимался на холм.

Я запрокинула голову ему на плечо и посмотрела на точеный прекрасный профиль, озаренный золотым предзакатным светом. Брови Кайла были сведены, челюсти сжаты. Все еще злится.

— Кайл, поговори со мной. Я не…

— Чего ты не? Не понимаешь? Вот это точно. — Он глянул на меня, закрыл глаза и отвернулся, словно ему больно на меня смотреть.

— Мы же лучшие друзья! Если ты считаешь, что не только, так и скажи.

— Если я считаю? — Кайл в отчаянии с глухим стуком ударил затылком о ствол. — Не знаю, Нелл. Конечно, по умолчанию мы лучшие друзья — вместе росли, всегда были неразлучны и всем говорили о своей крепкой дружбе, но…

— Что — но? — У меня забилось сердце. Его ответ мог все изменить.

Кайл взял прядь моих светло-русых волос и принялся накручивать на пальцы.

— А что, если между нами что-то большее?

— Большее? Типа любовь?

— А почему нет?

Во мне уже рос гнев.

— Почему нет? Ты что, серьезно, блин? Это ты мне такой ответ даешь? — Я отодвинулась на ветке, перекинула ногу и спустилась на нижний сук.

Через несколько секунд я была уже на земле и бежала через кукурузное поле. Следом несся Кайл, криками прося подождать, но я не останавливалась. До дома оставалась всего миля, вот я и бежала. Я распахнула входную дверь так, что дом затрясся, а мама уронила стакан. Я слышала звон и шорох стеклянных осколков, разлетевшихся по полу, проклятие, вырвавшееся у мамы, а через секунду хлопнула дверью и, всхлипывая, упала на кровать. Я долго сдерживалась, но, укрывшись в своей комнате, дала волю слезам.

— Нелл! Что случилось, детка? — спросила из-за двери обеспокоенная мама.

— Я не… ничего не хочу объяснять.

— Нелл, открой дверь, поговори со мной.

— Нет!

За дверью послышался мужской голос. Кайл.

— Нелл, здесь Кайл, — сказала мама.

— Я не хочу его видеть. Пусть уходит.

Было слышно, как мать обещает Кайлу поговорить со мной и уверяет, что все будет в порядке. Однако в порядок ничего приходить не желало. Почему я так горько плакала, я и сама не понимала. Ну, просто ни единой догадки на этот счет.

Мне очень нравилась идея пойти на свидание с Джейсоном — по крайней мере до разговора с Кайлом. Я представила, как держу Джейсона за руку, а он обнимает меня за талию и целует. Содрогнувшись, я отогнала видение, борясь с дурнотой. Чему же я так радовалась? Что меня пригласил на ужин красивый юноша? Может быть. Вся школа знала: Нелл Хоторн — запретная зона для всех и каждого. Меня и раньше приглашали. В прошлом году, когда мне было пятнадцать, Аарон Сварницки, довольно симпатичный, хоть и зануда, позвал меня на бал выпускников. Папа разбушевался и заявил, что я никуда не пойду и чтобы после торжественной части сразу домой. После этого меня побаивались приглашать — папа в нашем городке довольно влиятельная фигура. Важнее него разве что отец Кайла, и то потому, что конгрессмен. У папы несколько торговых центров в нашем городе и еще несколько в соседних округах. Он член городского совета, вхож к мэру и губернатору штата. Через мистера Кэллоуэя у него есть выходы на политических деятелей национального масштаба. Я это к тому, что в школе не нашлось охотников переходить дорожку Джиму Хоторну. Все-таки странно, как подумаешь об этом. Может, папа что-нибудь сказал этому Сварницки?