Я, ты и дракон - [74]

– До вечера, – после этих слов он вышел из комнаты, а я упала на мягкую перину и раскинула руки в стороны.

С минуты на минуту могла прийти Алиста. Мне следовало надеть пижаму, но не хотелось даже двигаться. Повалявшись немного, все же заставила себя подняться и скрыть следы еще одной бурной ночи.

До гонок их осталось всего тринадцать…

* * *

Время бежало с такой скоростью, что я начала умолять его остановиться хоть ненадолго, ведь после соревнований мне оставалось находиться в этом мире не так много дней. Смарагд стал неразговорчив, снова замкнулся в себе то ли из-за цветка, то ли из-за предстоящих гонок, то ли из-за фермы… Но и мне было не по себе, поэтому мы не лезли друг к другу с расспросами. Тем не менее на тренировках дракон не щадил меня.

Я все же согласилась на предложение Гордона закончить его портрет, который очень быстро нашелся на чердаке. И, как выяснилось, спрятала туда его Аннет. Все вечера, казавшиеся теперь короткими, я проводила в комнате хозяина замка. Он подолгу позировал, но, когда ему это наскучивало, мы перемещались в спальню, где предавались не только любви, но и разговаривали о моем мире… Однако никто из нас никогда не заводил речи о будущем, словно у нас его и быть не могло.

За три дня до гонок вернулся Тибальт. У него с Гордоном состоялась долгая беседа за закрытыми дверями, после которой мужчины, похоже, пришли к взаимопониманию, но меня тяготило присутствие моего похитителя в замке. И мысль, что он причастен к попытке убийства молодого лорда, не отпускала.

И подслушанная ненароком фраза лишь убедила в этом. Я возвращалась от Вивьен, когда до меня донесся обидчивый девичий шепот:

– …делала все, что ты мне говорил, а теперь вот, значит, как! – раздался стук каблучков, и я спешно спряталась за угол. Мимо меня прошел – конечно же! – Тибальт. А голос, вероятнее всего, принадлежал Глории.

Вечером, когда встретилась с кареглазым брюнетом, решила поднять еще один вопрос, не дававший мне уже долгое время покоя:

– Гордон, из-за чего ты поругался с Тибальтом перед нападением?

– Никак не можешь выбросить из головы эту историю? – он печально усмехнулся и сомкнул руки на моем животе. Едва раздалось мое тихое «нет», любимый продолжил: – Как-то накануне вечером я с сестрами сидел в столовой и пил отвар, когда Глория обронила, что наверняка выйдет замуж раньше своей старшей сестры, которой буквально на днях я стал подыскивать жениха. И как думаешь, кого моя младшая сестренка прочила на роль своего будущего мужа?

– Тибальта?

– В точку! Ты не представляешь, в какую я впал ярость, когда узнал, что моему двоюродному брату удалось расположить к себе Глорию. Я предположил, что он всячески пытался совратить Глорию. Едва кузен появился в замке, я выставил его прочь, сказав, чтобы ноги его больше здесь не было.

– Странно… Что-то я не заметила симпатии со стороны Тибальта по отношению к твоей сестре, а вот с ее стороны это очевидно. Может, она солгала?

– Так и есть. Однако правда выяснилась лишь вчера. Но Глория тогда говорила с такой уверенностью, что я не мог ей не поверить. Да и Тибальт испытывал денежные затруднения, а приданое за сестру положено хорошее. Но все гораздо сложнее. То, что мы списывали на ее детскую привязанность, оказалось влюбленностью. Тибальт рассказал мне, что Глория ходила за ним едва ли не по пятам, буквально преследовала его…

– Может, она посчитала, что ты мешаешь ее счастью и решила заказать тебя? Или твой брат подначил ее это сделать, пообещав потом жениться? – предположила, вспомнив услышанное в коридоре.

– Не знаю, Вика. Я устал прокручивать вновь и вновь те дни в голове, пытаясь найти заказчика. Давай не будем об этом сейчас? Нам есть чем заняться, и более приятным… Как смотришь, чтобы принять вместе ванну?

– Ммм… – я сложила губы трубочкой и сделала вид, что обдумываю его предложение, хотя сама уже сгорала от нетерпения очутиться в крепких мужских объятиях.

– Искусительница…

Гордон наклонился и поцеловал меня. Его губы двигались медленно, разжигая стремительно огонь желания. Руки, скользившие по спине, добрались до шнуровки на платье и ослабили ее, позволив ткани с шелестом упасть на пол. Из гостиной мы перебрались в спальню, где предались занятию любви, на этот раз неторопливо. Целовались, ласкали друг друга с мучительной медлительностью, наслаждались каждым отведенным нам мгновением и, достигнув вместе пика удовольствия, переместились в ванную. Гордон одним заклинанием нагрел воду, и, закрыв от удовольствия глаза, я продолжила нежиться не только в ее тепле, но и объятиях любимого мужчины. В чем нисколько уже не сомневалась… Разрушить такой чудесный момент мне не хватило смелости. О своих подозрениях и подслушанной фразе решила рассказать ему уже после гонок, посчитав, что два дня уже ничего не изменят.

* * *

– Ничего не забыла? – вот уже в десятый, наверное, раз переспросил Гордон, забирая у меня из рук кожаную сумку с вещами.

– Нет, – с полной уверенностью заверила лорда, обратив внимание, как дрожат мои пальцы, и отвернулась, чтобы скрыть от него это.

Солнце садилось, а значит, настала пора покинуть замок. Тибальт проводил нас до опушки и пожелал удачи. Ни Глория, ни Аннет так и не пришли попрощаться. Хотя никто не знал, чем гонки могли закончиться для меня или дракона.