Я твой, Родина - [20]
— Вот непоседа! Ну отдохни немного, — ворчал Василий Иванович, удерживая Николая возле себя. Тот ежесекундно порывался куда-то идти.
— Не могу, товарищ гвардии майор. Надо взвод в порядок привести.
— Что, они у тебя, дети, что ли? Приказываю сейчас отдыхать, товарищ лейтенант. Понятно?
Они расположились на заброшенном дворе, возле которого стоял танк комбата. Двор был немощеный, но чистый, по всем углам зеленела трава. Одна сторона была занята хозяйственными постройками; другая переходила в небольшой сад. И в саду, и за сараем, и в соседних дворах — везде стояли танки, слышались шумные разговоры, громкие возгласы, смех, и везде танкисты мылись, брились, приводили в порядок себя и свои машины.
На солнцепеке возле большого сарая Никонов и Погудин помылись у колодца, поливая друг другу прямо из ведра. Потом Василий Иванович предложил побриться. Он все хотел отвлечь Погудина от мрачных мыслей. Николай был тих и задумчив. Он сел на траву напротив Никонова, который, с тревогой поглядывая на своего любимца, направлял на ремне бритву.
— А смотри, как здесь похоже на наши уральские края, — сказал Никонов.
Деревня, вся в яркой зелени, вымытой недавним дождем, полукругом примыкала к шоссейной дороге. Разбросанные в низине белые домишки как будто сбежались с окрестных холмов, поросших лесом. А далеко на горизонте виднелись зеленые горы. Послегрозовой воздух был чист и прозрачен, даль ясна, и четкие контуры отрогов Карпат были действительно похожи на сглаженный временами Уральский хребет. Только склоны кое-где подернуты желтизной выгоревших на солнце трав, да деревья необычно ярки для глаза, привыкшего к суровым краскам хвойных лесов и каменистых вершин Урала.
— Нет, у нас по-другому, — возразил Николай, глядя вдаль и мечтательно добавил: — Эх, вернуться бы домой!
— А что? Ты разве помирать собрался? — прервал его Никонов.
— Нет, зачем? Я воюю со смертью.
— Это что еще у тебя за противник новый появился?
— А как же? Смерть на войне тоже противник. И ее можно обмануть. Умением и силой можно победить. Об этом забывать не следует…
Никонов отвел бритву от намыленного лица и внимательно посмотрел в глаза Николаю. Тот рассматривал себя в зеркальце, повешенное на стенку сарая.
— Ерунду мелешь, — сердито сказал Никонов.
Николай недоуменно повернулся к нему.
— Это почему же?
— По-твоему выходит, солдат, кроме того, что сражается с врагом, должен все время думать о смерти и стараться перехитрить ее. Так? Должен все время оберегаться, смерти бояться? Хорошенькое дело — одним глазом смотри за противником, другим — куда бы от пули спрятаться! Много ты так навоюешь!
Никонов раздраженно тыкал помазком в мыло и резкими движениями намазывал пеной лицо.
— Василий Иванович!… — начал Погудин покладистым тоном.
— Пойми ты, еловая твоя голова, — перебил Никонов. — Смысл действий солдата — уничтожать врага. Ведь причина возможной смерти — и есть враг. Помнишь, Суворов учил: «Чем больше ты уничтожишь противника, тем меньше возможности тебе погибнуть». Надо в корень дела смотреть. Если будешь в бою беспокоиться о том, как бы живым остаться, внимание твое раздвоится. Меньше толку от твоих основных действий будет.
— Но, Василий Иванович…
— Нечего оправдываться! Нагородил чепухи. Этак ты когда-нибудь и трусом станешь. «Два противника», — издевательски повторил Никонов. — «Смерти надо бояться». Тьфу!
— Я не так хотел сказать, Василий Иванович, — слабо возразил Николай.
— А как же? Я слушал внимательно. А тебе известно, что в бою с врагом о смерти думают только слабодушные. Те, кто не сознает правоты своего дела, кто недостаточно сильно любит свою Родину.
— Но разве наш враг — фашизм и смерть — это не одно и то же? — защищался Николай.
— Выкручиваешься! — Никонов погрозил ему пальцем, добродушно улыбаясь. — Ты мне ответь прямо: один у солдата в бою враг, или два?
Николай долгим взглядом с любовью посмотрел в глаза Василию Ивановичу и засмеялся.
— Конечно, один.
За сараем танкисты возились с мотором, добродушно переругиваясь. Кто-то на баяне одними голосами без аккордов заиграл вальс, и ему тихонько начали подпевать:
Баянист после этих слов чуть-чуть перебирал аккордные басы, повтор мелодии убыстрился:
Николай слушал хорошо знакомую песню и молчал. Майор Никонов бодро начал насвистывать, но после нескольких тактов оборвал мелодию. Он окончил бритье, смыл тщательно мыло и, вытираясь белоснежным полотенцем, тряхнул им перед Николаем.
— Брось журиться, молодой человек! Мужчина ты или нет, наконец?
— Когда-то я здорово вальс любил танцовать. В заводском Дворце культуры даже премию получал, — сказал Николай.
— Давай спляшем.
— Нет, — поморщился Погудин. Потом продолжал задумчиво. — Помните, правильно сказал Иван Федосеевич: неверно говорят, будто на войне человек грубеет и черствеет. Я вот скоро совсем в девчонку превращусь.
— И выдадим тебя замуж. Ну-ка, ложись, отдохни. — Никонов постелил на землю свою шинель. — Вот дурацкая привычка у автоматчиков оставлять свои шинели в обозе. Вечно приходится давать им свою. В Берлин приедешь такой потрепанный, что и по Унтер-ден-Линден прогуляться стыдно будет. Спи. Я пойду готовить батальон. Скоро будем двигаться дальше. И не смей вставать, пока я не вернусь.
Как-то в начале лета молодые рабочие с уральского машиностроительного завода, три парня и две девушки, решили провести отпуск в туристском походе — побродить в тайге. Сидя белой ночью у костра, ребята вдруг заметили на горизонте быстро спускающиеся парашюты... Прилетевший на вертолете в район приземления парашютистов майор госбезопасности Бехтин организует розыск незваных гостей: туристы, студенты, местные жители, армейские автоматчики отправляются в тайгу, перекрывая все тропы. Все необходимые меры приняты.
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.