Я тоже виноват - [12]

- Приказ директором уже подписан, так что извините. Я уже два года не отдыхал и имею права...

- Что за приказ? Я должен вас отпустить, а не директор.

- Приказ подписан до вашего назначения. Так что я пойду...

Вышел из кабинета и пошел в прессовочный участок.

- Мария Ивановна, - остановился около нее, - с завтрашнего числа я в отпуске.

- А кто вместо вас?

- Начальником цеха назначен Анатолий Григорьевич.

- Вот оно как все повернулось.

- Все нормально.

Я пошел дальше.

Саша отказалась ехать со мной в Болгарию. Сослалась на новую интересную работу и сложившиеся семейные обстоятельства. Пришлось укатить в Варну одному. Пофлиртовал с девушками, попил вино и провалялся на пляже всего 21 день.

Вторую половину отпуска решил поехал к родственникам в Сибирь, где бездарно потратил время на рыбалках и загулах с родней. Но за три дня до отлета домой, почтальон принес мне телеграмму, где меня просили срочно вернуться на завод.

В приемной, секретарша, увидев меня, сразу заторопилась.

- Юрий Андреевич, вас давно ждут.

Директор встретил нахмуренно и сразу же резко задал вопрос.

- Почему так поздно прибыл?

- С трудом поменял билеты на самолет.

- У нас здесь ЧП.

- Что произошло?

- Твой цех взорвался.

- Как взорвался? Этого быть не может. Там предусмотрена система защиты.

- Неудачно сработала твоя система защиты. Взорвался 6 бокс и крыша, вместо того чтобы отлететь в сторону, под действием ураганного ветра рухнула на правое крыло здания, где находились ваши склады. Пожар и мелкие взрывы разрушили здание. Есть погибшие и очень много раненых. Вчера прибыла государственная комиссия, я включил тебя в нее от завода.

- Господи, что же произошло?

- Вот и разберись. Ты же в конце концов специалист.

- А как же Анатолий Григорьевич?

- Никак. Сам определишься кто и как. Сейчас иди разбирайся.

Председатель комиссии, седой мужик, торопливо пожал руку.

- Мне уже говорили о вас. Так сказать, бывший обиженный начальник...

- Я не бывший. Как был на должности зама, так и остался...

- Знаю, всю документацию уже переворошил. В отпуск то укатил, чтобы не портить отношения с... Впрочем, сейчас это не будем разбирать. У нас в комиссии каждый занимается своим делом. Я бы попросил вас заняться технической стороной дела. Профессор Маликов тоже занимается этим вопросом, но я по опыту знаю, технарь от научных работников всегда отличается своим мнением. Поэтому подготовьте свое заключение о взрыве и ни в коем случае не согласовывайте его с мнением профессора.

- Понятно.

- Тогда приступайте.

Вот и цех, вернее то, что от него осталось, нелепые бетонные коробки боксов, засыпаны битым кирпичом, рядом хаос перекрытий и строительного мусора бывшего одноэтажного здания. Недалеко от меня кран, двое работяг курят папиросы, сидя в его кабине. Я подхожу к ним.

- Вы чего здесь делаете, ребята?

- Да вот, прислали нас растаскивать плиты из завала..., а тут пришел какой-то тип и говорит, что комиссия еще не закончила работу и остановил нас. Бригадир пошел уточнять...

- А не могли бы вы меня на тросе закинуть внутрь вон той коробки, - я пальцем показываю на 6 бокс.

Все входы в боксы завалены кирпичом и есть только один способ очутиться внутри, перелететь через бетонные стенки, они одни и остались, ведь вырванную крышу унесло от взрыва.

- А вы кто?

- Я член комиссии...

- Да в общем то можно, но трос грязный, все в масле будете.

- Перчатки есть?

- Есть. Я вам даже могу курточку подкинуть.

- Тогда давайте их сюда и подкатывайте к стене.

Трос медленно опускается и я пытаюсь разглядеть, что творится внутри бокса. Верхней плиты пресса нет, ее унесло вместе с крышей, кривые, толстые штанги от нижней плиты, нелепо уставились в стенки бокса. По размерам искореженной матрицы, я понял, что это взорвалась экспериментальная пресс-форма. Соскакиваю с крюка на пол. Солнечные лучи не могут проникнуть в этот куб, но еще светло и можно рассмотреть всю обстановку. Бетонную дверь в цех совсем не тронуло. Зато рядом, небольшое бронированное стекло в стене, все равно не выдержало давления и растрескавшись, вышло из пазов держателей и вползло наполовину в пультовую. Я подошел к этому окошку и заглянул внутрь. В крошечном помещении никого. Подтягиваюсь за держатели окна и стараюсь влезть в узкую щель между отошедшим стеклом и рамой. Прямо грудью свалился на маленький столик, здесь два рабочих журнала. Читать невозможно, так как почти совсем темно, да это и не надо. На стенах самописцы, я ощупью вскрываю крышки, снимаю круглые диаграммы , а также диаграммные ленты, сложенные гармошкой. Нащупал брезентовый мешок, в котором обычно операторы носят приборы и все бумаги и журналы запихиваю в них. Кажется все. Выползаю через окошко в бокс и подхожу к остаткам пресс-формы. Даже при слабом свете меня поразила краснота налета, пятнами покрывшую матрицу, особенно там, где прижимался пуансон. Лезу в сумку, достаю одну из диаграмм и ключами от квартиры пытаюсь соскрести налет на бумаги. Это с трудом удается. Закручиваю диаграмму в пакетик и кладу в сумку.

- Эй, вы там, слышите меня, - ору вверх.

- Слышим, - раздается глухой голос.