Я тоже виноват - [10]

- Так вот, что произошло с Машей. Идите к себе Юрий Андреевич, я что-нибудь придумаю.

Клавдия Яковлевна решительно входит в кабинет профсоюзного деятеля.

К концу дня Клавдия Яковлевна зашла в мой кабинет.

- Вот бумага, Юрий Андреевич. Я ее сама оформила.

Я с удивлением вижу, что на ходатайстве стоят все подписи от директора до Анатолия Григорьевича и поставлена печать.

- Как вам это удалось?

- Пусть только попробуют мне что то отказать. Я ведь хай подниму до самого Владивостока.

- Спасибо, Клавдия Яковлевна.

- Ничего... Я ведь знаю, Машка хороший человек, а за таких надо побороться.

Я и Володя сидим перед помощником главного прокурора района. У него закончился рабочий день, но настырный Володя добился, чтобы нас приняли.

- Я в курсе дела Марии Паршиной, - говорит нам прокурор.

- Так нельзя изменить меру пресечения? - говорю я. - Человек может случайно оказался в этой связке.

- Я понимаю. Одно дело, когда человек не знал, что попал в переплет преступной организации. Это, например, касается вас. Мы поняли, что вы даже понятия не имели, что вам подсунули... Другое дело, когда человек знал и способствовал действиям преступников. Как участник преступления, он должен быть осужден. Так и Марина Ивановна Паршина, к сожалению, она участник...

- Но каждый участник преступления имеет свою долю вины. Я не думаю, что Паршина, занималась воровством или сбытом, она просто перевезла чемоданы...

- Да, но с корыстными целями. Ей за это обещали вознаграждение.

- Но за это наверно необязательно лишать ее свободы, - вступил в разговор брат. - Неужели, если вина сестры только в том, что она перевезла чемоданы и за это посулили ей деньги, обязательно сажать ее в камеру с насильниками и убийцами. Ведь вы вправе оставить ее на свободе и вызывать на допрос, когда это будет необходимо.

- Вы, кажется оба участники Афганской войны? - вдруг перевел тему прокурор.

- Да.

- Кто из вас звонил подполковнику Сергей Павловичу?

- Я, - сказал Володя.

- Вы серьезные ребята. Я уважаю афганцев. Такую трескотню подняли, вплоть до министерства юстиции и обороны.

- Так помогите нам. Вот Юрий Андреевич привез ходатайство. Завод берет на поруки Марину.

- Я сейчас не знаю, что делать. Дело Паршиной запросила районная прокуратура, это результат вашего давления на министерства. Что она решит, то и будет. Давайте я подколю ваше ходатайство и попрошу моего начальника нанести на ней свою резолюцию. Может это и поможет.

Прошло два дня, а я не могу понять, откуда в цеху узнали об этой истории. Что то в отношении людей ко мне изменилось, все с любопытством глядят на меня, а за спиной перешептываются. Уже бесцеремонно в мой кабинет вламывается Анатолий Григорьевич и по хозяйски плюхается в кресло.

- Как дела, Юрий Андреевич?

- Нормально.

- А что там у тебя было с милицией?

- Ничего.

- А мне сообщили, что ты замешан в контрабанде золота.

- Кто сообщил?

- Это неважно. Важно другое, ты, начальник цеха, непогрешимое лицо для своих подчиненных вляпался в это дело.

- Что вы хотите от меня, Анатолий Григорьевич?

- Только одного, вам надо подать заявление об уходе.

- Я могу разочаровать вас, Анатолий Григорьевич, ни в какое дело я не вляпался, мне даже не предъявлено обвинение и отпущен я не под подписку и даже не свидетелем.

- Это еще неизвестно. Мне сказали, что ваше дело еще могут пересмотреть. Тем более, что в нашем цеху у вас был соучастник, это мастер Мария Паршина, которая сейчас сидит в тюрьме и дает показания, весьма неприятные для вас.

- Это тоже вас сказал неизвестный источник?

- Какое вам дело, кто сказал. Важен факт.

- Тогда я вам все отвечу. Никуда с этой должности я не уйду. А то что там несут про меня, собирайте в отдельную папочку, пригодиться.

- Дело ваше. Так и так, придется с вами расставаться. Я желал вам добра, по собственному желанию уйти лучше, чем получить в трудовой книжке надпись, что вас выгнали... Это скажется и на вашем дальнейшем трудоустройстве.

И тут в кабинет без стука врывается Миша.

- Юрий Андреевич, я сделал. Порошина вышла из пресс-формы...

- Пойдем посмотрим.

Порошина лежит на лотке, сверкая глянцевостью стенок. Главный конструктор щупает ее руками.

- Хорошо получилось, - говорит он. - Как ты это сделал? - спрашивает он Мишу.

- Я добавил одну вещь, но сейчас не скажу какую. Порошину надо на анализ. Может я что-нибудь нарушил из ее свойств, - отвечает наш технолог. Если все в порядке, сразу сообщу свой секрет.

- Сейчас все сделаем. Ребята повезут ее куда надо.

Появились ребята, почему то в военной форме, закутали порошину одеялом и увезли на тачке в коридор.

Главный шлепает Мишку по плечу.

- Чего ты сидишь у этого бирюка в подручных? - кивает он на меня. - Иди к нам, будешь главным технологом проекта.

- Нет уж. Не люблю копаться в бумагах, лучше иметь дело с живыми вещами.

Когда все уходят, Миша доверчиво мне докладывает.

- А ведь я, Юрий Андреевич, вместо ПАВа бросил в порошок с компонентами мыло...

- Какое мыло? - недоумеваю я.

- Обыкновенное, хозяйственное... Растворил его в воде до гелеобразного состояния и все туда...

- Мда... Жди теперь результаты анализа.