Я теперь буду вместо неё - [2]

Эти "люди" даже не убрали её из под дождя. Красивая, лежит на земле, вся в грязи и крови, но видно что, красивая. Молодая совсем, что она тут забыла?

Глаза закрыты, а рот приоткрыт. Я наклоняюсь к ней, чтобы прикрыть его. Убираю прядь волос с лица и касаюсь губ.

— Александра, — резко говорит девушка, открыв глаза, я отдёрнул руку и тут же волосы падают на место. А вот и я падаю, но в обморок.

Глава 2. Новая я

Где я? Я умерла? Вокруг как-то темно и пусто, но это тёплая темнота. Она нежно обволакивает тело, и я просто хочу в ней раствориться. Так приятно и уютно, кажется, что я могу бесконечно быть в этом месте. Наверное, это и есть смерть. А где я? Рай? Нет, это не рай, в раю должно быть светло и много ангелов. Тогда, ад? Нет, ведь в аду должны быть демоны и черти, мучающие грешников. Тогда где же я?

А может я просто сплю? Да, уснула и всё. А кто я? Надо вспомнить. Я точно девушка. Как я тут оказалась? Меня убили, нет, меня подстрелили, а потому-то я и умерла. А что было дальше? Я не помню. Хотя, кажется помню. Как только я закрыла глаза, передо мной снова появилась та девчонка. Она весело смеялась и звала меня за собой, протягивая ко мне руки. Кажется, я всё-таки поддалась этой галлюцинации и пошла за девушкой.

Что происходит? Почему вокруг вдруг стало так светло?! Куда делась моя тёплая темнота, я же к ней так привыкла! Легкость… исчезает моя лёгкость. Руки и ноги словно привязывают к чему-то тяжёлому, и я не в силах оторваться. Возникает паника, ужасное чувство, словно меня сейчас привяжут и не отпустят. "Марго, живи, живи, а я не могу больше" звучит в голове. Да кто ты?! Зачем мучаешь меня?! Отпустите! Я вернусь в тюрьму, но прекратите эту пытку! Почему всё тело ломит, и этот свет так слепит?

Я слышу какие-то голоса, может, я умираю, и это говорит моя покойная мама? Но почему голосов несколько?! Свет становится всё ярче и ярче, голоса всё громче, но все они сливаются в один гул. Слишком громко! Хочется зажать уши, но я не могу пошевелиться, уже привязали. Я не могу закрыть веки, у меня их словно нет. Глаза жжёт от света, уши разрываются от гула, что происходит? Это невероятно больно, кажется, я сейчас разорвусь на куски, я даже закричать не могу! Открываю рот, а не произносится не звука! Добейте меня, закончите эту пытку!

И тут резко исчезает боль и свет, я расслабляюсь и мысленно благодарна человеку, который избавил меня от всего этого. Только я захотела погрузиться во тьму, как почувствовала, что это не моя темнота. Та была тёплой и обволакивающей, а эта жёсткая и холодная. Словно это не я ей нужна, а она мне. Так и хочется сбежать отсюда, хотя это лучше, чем терпеть невероятную боль. Но даже отсюда меня выталкивают против моей воли! Да что же такое, нигде мне места нет! Стоп, снова эти голоса. Только я слышу их отчётливее, и даже могу различить, что тут есть и мужчины и женщины. Я начинаю лучше слышать, и вновь появляется свет, но не такой яркий как в первый раз. Он более мягкий, но всё равно не хочу его видеть.

— Время клинической смерти — двадцать четыре секунды. Состояние головного мозга стабильное, дыхание и сердцебиение приходит в норму. Всё обошлось. Через час можете запустить посетителей, только не всех сразу, — произнёс мужской голос. Я открыла глаза и тут же их закрыла. Всё такое яркое и расплывчатое, на глазах словно толстая плёнка, которая не даёт сфокусировать зрение. Я ещё раз попробовала осмотреться, но малейшее напряжение вызывало сонливость, и я снова закрыла глаза. Так лучше, света нет, но появляется странное ощущение, что мне не нужно спать.

— Не волнуйся, отдохни, тебя долго не было с нами, сейчас возможно недомогание, — теперь это женский голос, да откуда они тут все? Нет, клонит в сон.

Что опять за шум? Это не похоже на тот гул, но это меня не очень-то радует. Медленно разлепив глаза, я осмотрелась вокруг. Теперь было не так светло — либо кто-то задёрнул шторы, либо горит тусклая лампа. Стены белые, потолок белый, больше ничего не вижу. Нет сил даже голову повернуть. Странно. Я пытаюсь открыть рот, но чувствую как губы буквально срослись, даже больно немного. На них ужасно сухая и потрескавшаяся кожа.

Надо встать, может, на руки опереться? Или хоть сигнал какой-то подать, я же слышу, что тут кто-то есть. Я пытаюсь пошевелить пальцами, но ничего не выходит, я просто не чувствую их. Ничего ниже груди не чувствую. Сейчас главное без паники. Надо всё вспомнить и понять, что я тут делаю и что произошло.

Я — Маргарита Соколова, заключённая тюрьмы, обвинённая в нападении на отца, лежу в больнице. Что было до этого? Так, мне снова примерещилась эта девка, и вдруг я оказалась за территорией прогулочной площадки, под дождём. Потом выстрел, боль, темнота. Точно! Наверное, меня тогда спасли, и теперь я лежу в больнице. Сейчас мне сунут в рот противную пилюлю и отправят в мою сырую камеру.

Почему я не чувствую тела? Почему ощущение, словно меня тут нет, словно я где-то выше себя? Странно, может меня оперировали, и, поставив неправильный диагноз, ампутировали конечности, и сейчас я лежу на специальной подставке? Ну а что? Такое случается в тюремных условиях.