— У нас, — выделил Миша последнее слово, — фрукты есть.
— Я принесу, — пробурчал Володя сдержанно, поднимаясь из-за стола.
Не было его от силы минуту. Я в это время вела себя скромно и тихо, но, как только мужчина вернулся, продолжила играть на чужих нервах.
— А как его есть? Надо порезать, — вертела я в руках оранжевый апельсин.
Мужчины переглянулись, сидя на разных концах стола. Старший как-то тяжело вздохнул и устало прикрыл веки, а младший резко поднялся, отбирая у меня апельсин. В отличие от Владимира, медведь аккуратно ходить не умел, а потому в полной тишине мы отлично слышали, как он матерится, ступая по осколкам. И вот мне даже стыдно не было! Вчера!
Апельсинку мне порезали так, как ее мог порезать только мужчина — на две части. Поковырявшись во внутренностях фрукта, я громко вздохнула, слушая, как звякают вилки о тарелки, и посмотрела на то, что мне предложили съесть. И вот я сразу заметила несоответствие!
— А почему у вас тарелки большие, а у меня маленькая? Между прочим, я, как ваш союзник, имею полное право на равноценное питание!
Впервые видела, как стакан разбивается прямо в руке. В тот момент, когда я говорила, медведь как раз решил попить, судя по цвету, сока. Но весь сок оказался на полу вместе с осколками, а Миша почти невозмутимо вытер руку салфеткой.
Вы думаете, я убоялась?
Да как бы не так!
Смертник в моем лице четко решил умереть именно сегодня, поэтому, поднявшись, я взяла свои тарелку и вилку и подошла с ними к Владимиру, чтобы самым наглым образом переложить себе с его тарелки пару кусочков мяса и немного овощей, приготовленных на гриле.
— Вот теперь честно, — резюмировала я, возвращаясь обратно, но не села за стол. Поставив тарелку, пошла в гостиную со словами: — Какие-то вы сегодня тихие. Давайте музычку, что ли, послушаем?
И врубила, собственно, музычку на всю мощь. Да так, что особняк от басов подпрыгивал. Но самое печальное, что поесть я так и не додумалась. Вытащив из напольной вазы декоративные перья павлина, вернулась обратно в столовую, забралась босиком прямо на стол и начала танцевать.
Раздеваясь.
О-о-очень медленно раздеваясь, двигаясь, на мой взгляд, плавно и страстно. Как там было на самом деле — им со стороны виднее, но я старалась. Крутилась, вертелась, скидывала на пол мешающие мне тарелки и бокалы. Приседала перед мужчинами, опускалась на колени. В общем, явно пыталась соблазнить, но трогать себя руками не давала.
— Так, пора прекращать этот цирк, — поднялся Владимир, когда на мне осталось только белье. — Иди сюда.
— Ты серьезно? — возмутился наглый медведь, которому мое представление точно нравилось. Учитывая то, что улыбался он во все свои зубы.
— Да иди ты сюда!
— Да счаз! — спрыгнула я с другой стороны стола и с визгом начала убегать от этого типа с отсутствием вкуса.
Гостиную я пересекла легко. По лестнице взлетела аки птичка, на ходу избавляясь от бюстгальтера. Нет, конечно, ноги мои заплетались, меня немного заносило на поворотах, но это так, мелочи по сравнению с тем, что я все равно выигрывала. Просто бегать за мной Владимир не собирался. Он уверенно шел, давая мне огромную фору. Наверное, потому что знал, что коридор второго этажа рано или поздно закончится.
Так и случилось, да только я не растерялась. Заперлась за ближайшей дверью, которая оказалась симпатичной спальней. Такой, какую я могла бы увидеть в музее или замке. Подперев дверь стулом, с отсутствием совести улеглась в мягкую постель и вызвала полицию, чистосердечно нажаловавшись, что меня силой удерживают в доме, где в подвале хранится целая гора оружия.
Да только подняться больше была не в силах.
Еще видела, как Владимир вошел в спальню совершенно с другой стороны. Теперь-то я знала, что там гардеробная, а вчера лишь мимолетом удивилась, что в его спальню ведут две двери. Отстраненно наблюдала за тем, как он надевает на меня свою рубашку, наряжая без труда, словно куклу. Как укладывает под одеяло и достает из папки листы и ручку.
Не могла противиться ему. Просто не было сил на то, чтобы пошевелить хотя бы пальцем.
Зажав в моих пальцах ручку, он моей же рукой поставил на листах закорючки, а после прижался губами к моим губам, шепнув короткое:
— Спи, морковка.
И я спала, видя во сне завораживающие потемневшие серые глаза, в которых отражалось желание. Спокойненько спала в мягкой теплой кроватке, не подозревая, к чему привел мой звонок. А теперь…
А теперь мне даже знать не хотелось. И из ванной выходить не хотелось. Интересно, можно ли реально умереть от стыда? Кажется, сейчас я это узнаю.
Глава 8: Здравствуйте, я ваша ревность
— Ольга, выходите. Нам уже пора ехать. У меня еще встреча на сегодня назначена, — мягко пытался уговаривать эту наглую заразу Володя.
— Иди, я сам ее отсюда вытащу и отвезу, — обратился я к брату, ударяя о дверь кулаком.
— Время еще терпит, — настаивал он, явно не желая оставлять нас наедине.
Вчерашний короткий разговор оставил у меня неприятное послевкусие. Никогда не думал, что мне придется соперничать с братом, но именно это сейчас и происходило.
Да нет, она была мне не нужна. Таких, как она, вокруг меня всегда вились сотни, но именно эту заразу мне хотелось проучить. Проучить так, чтобы навсегда запомнила, что свой дерзкий язык стоит держать за зубами. Да ее высокомерие вчера зашкаливало на отметке «выше некуда». Чего только стоило ее:
