Я – Сыр - [25]

Т:            И что тебя привело к этому?

А:            После того телефонного звонка, когда я подслушал мать, разговаривающую с женщиной – той, что была моей тетей. Тайной тетей. Я видел те два свидетельства о рождении. Там могла быть какая-нибудь ошибка. Но не эта женщина. Она реально существовала.

Т:             Почему ты не расспросил напрямую своих родителей об этой женщине?  

                   (пауза 6 секунд)

А:            Потому что я был в панике. Я старался делать вид, будто бы ничего не произошло, будто бы я не слышал тот телефонный разговор. Я также знал, что если начну об этом расспрашивать, то раскроется мой шпионаж за матерью и прослушивание ее разговора по телефону. Я держал в себе все, что мог объяснить логически. Я знал, что они любят меня, и ценил их любовь, доверял им. Конечно же, я был в панике, чувствовал вину, и мне было трудно смотреть им в глаза. И тогда, в такую же субботу он пришел…

Т:             Расскажи…

   Он ждал телефонный звонок от Эмми Герц. Предыдущим вечером она сказала ему, что запланировала «Номер» около церкви Святого Иуда на следующий день. Надо было что-то вытворить на свадьбе.

   Адам ужаснулся этой перспективе, потеряв хладнокровие, он попытался поставить Эмми на место.

   - Слушай, Эмми, ты ведь не собираешься осквернить церковь, не так ли? Или расстроить чью-нибудь свадьбу? - спросил он.

   - Конечно же, нет, дорогой Асс. Это только маленькая диверсия. И не волнуйся. Церковь не впутается. Большая автостоянка – это площадь наших действий, - она отказалась объяснять дальше. - Я позвоню тебе утром. Свадьба не раньше двух по полудню.

  Тогда он был дома. Он не находил себе места, ожидая в ужасе звонка от Эмми и последствий того, что могло бы произойти в ту предстоящую их авантюру, когда мистер Грей позвонил в дверь. Адам открыл, мистер Грей выглядел сурово и мрачно – серо, как обычно. Он редко тратил время на любезности, приветствия. Он никогда не говорил Адаму «Мой мальчик» и входил в дом быстро, словно его приносило ветром. Адам слышал, как закрылась дверь в спальню матери у нее наверху. Отец вошел в дом с улицы. Все годы до того мистер Грей приносил Адаму всякие случайные подарки – игрушечные кораблики, биты для бейсбола, мячи. Сейчас же он просто погладил его по лицу.

  Адам ушел прочь. Мистер Грей с отцом, как обычно, отправились в подвал. Адам наблюдал за ними, в первый момент любопытствуя, кто же на самом деле такой мистер Грей. Если у него была тетя, которую от него зачем-то прятали, то мистер Грей мог оказаться дядей? Он допустил, что эта мысль, конечно же, была абсурдной.

    Не находя себе места, он пронырнул в комнату, ожидая звонок от Эмми. Он понимал, что все больше и больше зависел от нее. Он считал часы в ожиданиях встреч, сгорая от любви. Его застенчивость все время мешала ему заводить друзей. Он не был способен с кем-либо близко сойтись и никому никогда не рассказывал о том, что хочет стать известным писателем. Он ожидал насмешек и издевательств со стороны. Но было достаточно странно, что Эмми Герц, чья цель жизни была только лишь смеяться или причинять какой-либо безобидный вред, воспринимала все это, как должное, не причиняя ему никакого дискомфорта, когда он рассказывал о своих намерениях и мечтах. Он мог от нее почти ничего не скрывать и даже решился рассказать ей обо всех своих сомнениях – о свидетельствах о рождении, о тайной тете. Он опасался, конечно, что она ему скажет: «Поздравляю тебя, дорогой Асс, твоя крыша окончательно съехала».

    Он подумал о мистере Грее, находящимся внизу вместе с его отцом в комнате отдыха. Перед его глазами почему-то нарисовались клеточки материала его рубашки. Он также решил, что следующей целью одного из их с Эмми «Номеров» станет мистер Грей. Несколько недель тому назад Эмми сумела вывести из себя мистера Крандейла – ненавистного учителя, посылая ему анонимные любовные письма, страстного содержания – будто бы от ученика. Эмми придавала текстам писем мужской тон, да так, что несчастный мистер Крандейл понял, что этот ученик нуждается в его гомосексуальном влечении к подросткам.

   «Я также способен на вред», - подумал Адам, и пошел к подвальной двери. Он вслушался. Ничего. Он открыл дверь и спустился в подвал. Дверь комнаты отдыха была закрыта. Адам украдкой подошел прямо к двери, почти вплотную. Он приложил к ней ухо, внимательно вслушиваясь. Ничего. «В этом месте звук не проникает», - подумал он. Эта комната чем-то напоминала ему погреб, и он всегда в ней ощущал некоторую клаустрофобию. Отец заложил кирпичом в ней все окна, когда покрывал панелями стены и потолок. «Когда я хочу уединиться, я уединяюсь», - шутил он. Но действительно ли он шутил?

    Прижатое к деревянной двери ухо Адама разогрелось. Вдруг, он услышал, как засов по ту сторону двери повернулся. Он отскочил от двери и забежал за угол.

    Дверь открылась, и появился силуэт отца. Адам вжался в стену. В тот момент он подумал лишь о том, что отец мог его увидеть или услышать его из-за двери.

    Отец остановился и что-то сказал мистеру Грею, но Адам не слышал его. Он был так взбудоражен, что не был способен что-либо воспринять – сердце бешено колотилось в его теле. Отец пересек подвал и поднялся наверх.