Я стоял у ворот Москвы - [94]

25/1/42

17-я армия отразила атаки противника в районе южного выступа; в районе северного выступа противник взял несколько наших укрепленных пунктов и атаковал в южном и юго-западном направлениях через Барвенково в обход западного крыла 17-й армии силами кавалерийских и танковых частей. К сожалению, части 100-й легкопехотной дивизии прибывают медленно; к тому же у них нет тяжелого вооружения. Атака противника из района выступа в направлении Лозовой была отражена силами 298-й дивизии. В северо-западной оконечности бреши «группа Фридриха» из 6-й армии, которая должна была сегодня атаковать, сама была атакована превосходящими силами противника и отступила к северу, чтобы «не быть втянутой в сражение до завершения подготовки».

Наши войска отбили мощные атаки противника под Балаклеей. Натиск кавалерии русских, прорвавшейся через боевые порядки 2-й армии и наступавшей на Щигры, снова был отражен нашими войсками. Контратака 2-й армии, предпринятая с целью закрытия бреши на ее фронте, развивается медленно. Противник также предпринимает атаки на севере от бреши. 2-я армия надеется реализовать свою идею отступления от сильно вдающегося в ее оборону выступа в центре своих позиций, о чем было поставлено в известность Верховное командование сухопутных сил. [312] Тщательно проанализировав создавшееся положение, я потребовал дислокации одной дивизии за стыком между 6-й и 2-й армиями и — после консультации с Манштейном — перевода наших военно-воздушных сил в Крым, где мы вынуждены вести пассивное наблюдение за военными приготовлениями противника из-за слабости нашей авиации. Аналогичное требование я направил генералу Йешоннеку — начальнику Генерального штаба Люфтваффе.

Вечером у меня состоялась продолжительная беседа с Паулюсом, который собирается направить все имеющиеся в его распоряжении резервы за правое крыло своей армии.

26/1/42

В Крыму противник продолжает подготовку к наступательным действиям. 1-я танковая армия отбила атаку на своем северном крыле. На восточном и северном фронте 17-й армии наблюдается некоторое затишье. Прибывшая на западное крыло 100-я легкопехотная дивизия, которая согласно плану должна была захватить Александровку, сама была атакована 5-м русским кавалерийским корпусом около Степановки и временно оказалась в тяжелом положении. Из перехваченного нами приказа мы узнали, что основная миссия этого корпуса — захватить железную дорогу на Сталино, по которой осуществляется снабжение наших войск, и вслед за тем совершить поворот в восточном направлении. В этой связи наиболее неприятным представляется то обстоятельство, что на западном фронте со стороны бреши остатки 298-й дивизии под давлением двух пехотных дивизий противника вынуждены были оставить населенный пункт Лозовая. В секторе 6-й армии русские прекратили атаки на Балаклею, но теперь атакуют в западном от нее направлении. 2-я армия докладывает о тяжелых боях с переменным успехом с частями русского [313] кавалерийского корпуса, прорвавшего ее фронт. К сожалению, мы так и не смогли запечатать за тылами противника пробитую им во фронте 2-й армии брешь.

Гот и я пришли к выводу, что выйти из этого затянувшегося кризиса можно только посредством наступательных действий. Но нынешние неблагоприятные обстоятельства до такой степени довлеют над Готом, что он высказал совершенно невероятное предложение, в соответствии с которым 17-я армия должна в течение ночи повернуть на 180 градусов и пробиваться с боями на запад. Командир корпуса, наиболее пострадавшего в ходе боев, которые в последнее время вела 17-я армия, серьезно заболел. Когда я обсуждал с Готом высказанное им предложение, он спросил: что важнее — спасти технику, которую можно заменить, или незаменимых ветеранов войны, которые вынуждены жертвовать своими жизнями, удерживая этот участок фронта. К сожалению, он не понимает, что технику и тяжелое вооружение в обозримом будущем нам заменить не, удастся, а без них у 17-й армии еще меньше шансов отразить наступление противника даже при условии, что она позволит себе сейчас отступить.

27/1/42

Утром я позвонил Готу, решительно отверг его предложение и сказал, что армия должна держаться любой ценой. Отступление — это не только потеря артиллерии и боевой техники, но и раненых, которые находятся сейчас в полевых госпиталях — как известно, русские имеют обыкновение их добивать. Кроме того, я указал, что лишь самая малая часть из поступающих сейчас в наше распоряжение резервов должна направляться на фронт. Все остальное необходимо беречь как зеницу ока, чтобы мы могли разрешить кризис посредством наступления, как только необходимые [314] для этого силы будут накоплены. Для этого потребуется несколько дней, в течение которых армии необходимо удерживать свои нынешние позиции.

В Крыму противник проводил атаки небольшого масштаба под Севастополем и на восточном фронте, но был отбит на всех направлениях. Русские войска, которые несколько дней назад высадились в районе Судака, были за небольшим исключением сброшены в море. В секторе 1-й танковой армии отбиты незначительные атаки противника. 17-я армия также доклады вала об атаках врага локального характера. На западном крыле 17-й армии кавалерия противника медленно продвигается в южном направлении; русская пехота под Лозовой до сих пор новых атак не предпринимала. В секторе 6-й армии русские атаковали на западе от Балаклеи и были отбиты. Войска 2-й армии, которые ведут бои с русской гвардейской кавалерией в районе выступа, начинают медленно одолевать противника. На других фронтах 2-й армии также наблюдаются атаки только локального характера.