Я стираю свою тень - [14]
После легкой трапезы возник вопрос, что делать дальше. Я включил телевизор и показал гостье, как им пользоваться. Айрис пришла в восторг от телевидения, способного расширить ее представление о том, какая она — родина предков — на самом деле.
— Ты не слишком-то верь всему, что там говорят и показывают, — предупредил я ее. — В наше время любят забивать мозги всякой ерундой.
— А в какое не любят? — ответила вопросом на вопрос космическая гостья. — У нас вообще могут тебе что хочешь записать в голову под видом полезной вещи. Иногда отчебучишь чего-нибудь и не поймешь, как ты до этого додумался. Хорошо, хоть в тех сферах, в которых я вращалась, можно было удалить эту гадость из головы.
— Надо же, — удивился я. — Это же покушение на свободу в самом глубоком смысле. Программирование на необходимый результат.
— Что ты хочешь, прогресс накладывает ограничение на свободу. Меньше преступности — меньше свободы. А потом власть привыкает манипулировать тобой, и начинает использовать прогресс для своих преступных целей. Хотя с виду все делается только для блага населения.
— А инопланетяне никак не вмешиваются в вашу систему?
— Нет. У них своих проблем до кучи.
— Почему-то я иначе представлял себе контакт с пришельцами. Думал, когда люди будут готовы к нему, наступит эра всеобщего братства. Все цивилизации будут жить вперемешку друг с другом.
— Не, Гордей, это вряд ли. Во-первых, физические условия существования у всех индивидуальные. Во-вторых, образ мыслей сильно отличается. Как ты будешь общаться со звездой?
— Со звездой? Не знаю. Вспышками фотоаппарата?
— Нет, я серьезно. Ты не знал, что звезды разумные существа?
— Нет.
— А они разумные. И представь себе, что ты построил корабль, который для передвижения использует порталы искривления пространства, которые находятся возле звезд. Пока ты ее не попросишь, она тебе хрен разрешит им воспользоваться. Так и будешь летать внутри одной солнечной системы. А характеры у всех звезд разные. Некоторые до того капризные, что проще их заморозить, чем дождаться благоволения. А есть и еще более экзотические формы разума. Поэтому все цивилизации и разумные формы стараются контачить минимально, сохраняя свою индивидуальность. Это устраивает всех.
— Ясно, — я поскреб подбородок в серьезной задумчивости.
Глава 4
Очарованная телевидением, преимущественно посредственными дамскими сериалами, Айрис провалялась на диване до вечера, пока снова не захотела есть. Из съестного у меня остался только кефир и остатки хлеба, которые я хотел приберечь на завтрак.
— Кефир будешь? — на хлебе я решил сэкономить.
— Я не знаю, что это, — призналась она. — Но все равно буду. Ваша еда мне нравится.
Я пошел на кухню, разлил остатки кефира по двум чайным чашкам. Для Айрис добавил ложку сахара и размешал, подумав, что ей может не понравиться натуральный кислый вкус кефира. Увидев размер ужина, Айрис не смогла скрыть своего разочарования. Взяла в руки чашку и принюхалась.
— Странно пахнет, как будто прокисло что-то.
— Так и есть. Это прокисшее с помощью кефирных бактерий молоко. Натуральное коровье молоко. Очень полезно для микрофлоры желудка.
— Прокисшее, — Айрис скривилась. — А другого ничего нет?
— Нет. И это говорит мне человек, не брезгующий каннибализмом? Ты просто попробуй.
— Слушай, Гордей, я тебе рассказала про свой опыт не для того, чтобы ты попрекал меня при каждом удобном случае. Я посчитала тебя человеком, которому можно об этом рассказать. Мясо человека ничем не отличается от мяса животного в глобальном смысле, поэтому неприятие каннибализма лежит в плоскости привитых обществом ценностей. А мне они по большей части претят. Я же не убила человека, чтобы его съесть. Этот парень сам пожертвовал руку во имя благого дела.
— Прости, я больше никогда не напомню тебе об этом, — Айрис так искренне обиделась, что мне стало очень неловко.
— И не вздумай никому рассказывать, — предупредила она.
— Могила, — я клятвенно поддел передний зуб ногтем большого пальца, затем провел им по шее.
Айрис удовлетворило мое обещание. Она успокоилась. Осторожно макнула язык в чашку с кефиром и посмаковала его вкус.
— Непривычно, — призналась она.
— У вас нет аналога кефиру, — догадался я.
— Нет. Вообще ничего похожего, — она отхлебнула смелее.
На ее верхней губе образовалась тонкая белая полоса кефирных усов. Они делали ее безукоризненное лицо мягче и милее. Я сделал фото на телефон и показал его Айрис, не понявшей мои манипуляции.
— Ты выглядишь как маленький ребенок, — пошутил я.
Айрис посмотрела на свой снимок и облизала губы. Вдруг в ее глазах начали собираться слезы, затем затряслись губы и закончился этот мимический хоровод откровенным рёвом. Айрис прикрыла лицо ладонями и рыдала. Я вообще не знаю, что делать с плачущей женщиной. Для меня она как мина неизвестной конструкции. Страшно подойти и дотронуться — вдруг рванет.
Я провел рукой по ее волосам, по трясущимся плечам, но она не замечала этого, самозабвенно погрузившись в плач. Решив, что в моей помощи в настоящий момент она не особо нуждается, я ушел в свою спальню. Рыдания доносились еще минут двадцать. Затем припухшая и раскрасневшаяся Айрис появилась в дверях моей комнаты.
Невероятной силы ветер сдувает с поверхности Земли все напоминание о существовавшей на ней когда-то цивилизации. Чудом остается в живых семья, спрятавшаяся от непогоды в пещере. Военные подводники, оказавшиеся в боевом походе, и космонавты, пережившие закат человечества на МКС.Поменял местами Предисловие и Послесловие для большей интриги.
Сложно оставаться образцовой семьей, когда за ней тянется кармический шлейф испытаний. Гордей и Айрис стали родителями и вроде бы этого достаточно, чтобы ощутить всю полноту жизни, но нет, приключения не оставляют их неугомонные задницы в покое.
На этот раз приключения начались не с главных героев, а с их друзей Троя и Кианы, и не в космосе, а прямо под боком. Друзья, это, конечно, не семья, у них всегда случается какая-нибудь ерунда, которая требует вашего участия. А хочется полежать, понежиться под одеялом, составить план безделья на выходные. Но надо поднимать свою ленивую задницу и отправляться к черту на кулички, чтобы...
Продолжение книги «Ветер». Три ветки повествования, две из них про непосредственно переживших катастрофу, и одна, про потомков, живущих спустя сто лет. Книга дописана полностью.
Продолжаю цикл произведений с необычными концами света. Ветер был, теперь в немилость попала вода: океаны, моря и реки. Как изменится мир без привычной воды, чем грозит новый апокалипсис? Несколько главных героев со своим мировоззрением и отношением к катастрофе, плюс отступления глобального характера. Книга дописана полностью. Всем, кто захочет дочитать книгу, интересующая информация находится в конце последней выложенной главы.
Как же замечательно, когда у тебя есть семья, и можно каждый день ходить на работу, ходить на работу, ходить на работу. А потом, вдруг взять и поехать с женой и ребенком куда подальше, прихватив с собой родителей. Например, на другую планету, на которой неожиданно быстро начинаешь скучать по работе.
Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.
Штрихи к портретам известных и малоизвестных писателей: Александра Радищева, Гавриила Державина, Александры Смирновой-Россет, Николая Гоголя, Максима Горького, Важи Пшавела, Константина Паустовского, Александра Чехова, Андрея Платонова, Владимира Кобликова, Николая Островского, Евгения Винокурова, Сергея Сергеева-Ценского, Ильи Сельвинского, Николая Панченко, Евгения Евтушенко, Петра Вайля, Александра Мызникова, Валентина Берестова, Николая Любимова, Михаила Исаковского, Илья Эренбурга, Николая Бессонова и др.
Возможно, это наш мир, а может нам так только кажется. Эта Земля полна опасных загадок, о которых не стоит говорить. Впрочем, вы итак не узнаете о них, ведь не зря же работники «ОКС», «Х», «Надзора» и многих других скрытых ведомств рискуют жизнями, чтобы мир спал спокойно, как и Непобедимые твари Земли… Для ОКС настают тяжелые времена. На Западе «Х» готовит спецоперацию прямо в самом сердце своего давнего врага. Сектанты с неизвестными целями нарушают периметр «Заповедника 4». А в Москве, несмотря на запрет, вновь встречаются старые друзья.
Когда вы смотрите на море, вы видите поверхность, а не глубину.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Приговорённая» – захватывающая повесть в жанре киберпанк современного российского писателя Максима Дымова. Действия происходят в недалёком будущем. Земля, разрываемая войной и техногенными катастрофами, переживает начало новой эры. Уцелевшие города превратились в крепости, изолированные от враждебного внешнего мира. Их обитатели никогда не покидают эти саркофаги, ведь за их стенами идут постоянные боевые действия. Государства-крепости, объединившись в Альянс, уже пятнадцать лет ведут войну против общего врага – Легиона.
Гордей не сошел с ума и не замерз в своей машине. Судьба снова свела его с Айрис, но на этот раз на ее территории. Хоть она и считала свой мир до невозможности скучным и предсказуемым, приключения все равно настигли их.
Несомненно, у Айрис был план, о котором она никому не поведала, естественно, ради блага самих друзей. Несмотря на свое космическое происхождение и воспитание в идеальном обществе, ее можно было описать двумя словами, дикая, но симпатичная. И как привидение с мотором, норовила исчезнуть в самый неподходящий момент.