Я – снайпер. В боях за Севастополь и Одессу - [91]
Внешней красотой госпожа Рузвельт не отличалась. Черты лица у нее были грубоватые, не совсем правильные. Но огромное обаяние, ум и доброта делали ее совершенно неотразимой, притягивали к ней многих и многих людей. По правде говоря, в начале поездки в США у меня было предубеждение против Элеоноры. Я думала: аристократка, миллионерша, принадлежит к классу эксплуататоров. А то, что я могу заинтересовать эту замечательную женщину, мне и в голову не приходило…
Утренние выпуски газет, которые доставили в Белый дом 28 августа к завтраку, свидетельствовали об успехе нашей пресс-конференции. Наши фотографии красовались на первых полосах газет. «Свободная пресса» США уделила внимание и моей скромной персоне. Они судачили о покрое гимнастерки, цитировали ответы на вопросы, рассуждали о том, действительно ли представительницы слабого пола могут служить в боевых частях. Находились и такие, кто называл меня хладнокровным убийцей, не знающим жалости к несчастным немецким солдатам, которые всего лишь исполняли приказы своего командования.
Элеонора, отодвинув чашку с горячим кофе, подала мне свежий номер многостраничной газеты «New York Post» и указала на длинную колонку, подписанную именем «Эльза Мак-Суэли».
– Это – моя старая знакомая, – сказала первая леди. – Она была на вашей пресс-конференции, ей все понравилось. Вы хорошо держались… Эльза – опытна, наблюдательна и превосходно владеет пером. По-моему, она правильно вас описала. Вернее, то впечатление, которое вы производите…
«…то, чем обладает лейтенант Павличенко – нечто большее, чем красота. Ее невозмутимое спокойствие и уверенность порождены тем, что ей довелось пережить и испытать. У нее лицо Мадонны с картины Корреджо и руки ребенка, а ее гимнастерка оливкового цвета с красными нашивками опалена огнем жестоких сражений. Одна из участниц пресс-конференции, журналистка, сидевшая рядом со мной, в модном, изящно сшитом платье, спросила Людмилу с некоторой долей сарказма: “Интересно, это ваша повседневная или парадная форма?” Людмила как-то безразлично взглянула на мою нарядную соседку: “Да будет вам известно, что в России сейчас нет парадов. Наши мысли заняты другим…”»
Отзвуки женских споров об одежде, оказывается, занимали и мужчин. Они попали на страницы деловой, сугубо информационной газеты «Daily News». Издание поместило мою фотографию во весь рост и пространную подпись под ней: «Снайпер Людмила Павличенко: Я ношу свою военную форму с гордостью! Она освящена кровью моих боевых товарищей, павших на поле боя. Потому я дорожу ею больше, чем самым красивым платьем от лучшего портного!»
После завтрака Элеонора сердечно с нами попрощалась. Наше пребывание в Белом дома подошло к концу, мы отправлялись в советское посольство. Там нас ждала новая пресс-конференция, теперь для сотрудников международных телеграфных агентств «Рейтер» и Ассошиэйтед Пресс.
Укладывая в чемодан многостраничные газеты со своим изображением, нужные для отчета в Москве, я думала о том, что новый участок фронта, куда меня направило командование РККА, постепенно приобретает четкие очертания. Это – битва с журналистами. Не то чтобы они такие уж вредные и противные люди. Просто у них есть собственное представление о том, что хорошо, что плохо, что интересно, а что скучно. Но они стоят между мной и теми миллионами читателей, слушателей, зрителей в Америке, до которых товарищ Сталин мне поручил донести правду о войне. Значит, надо быть искренней, уверенной в себе, предельно собранной, веселой, остроумной. Тогда они поверят…
Вечером того же дня мы втроем: Красавченко, Пчелинцев и я – отправились на спектакль в Национальный театр, самый старый в США, расположенный на Пенсильвания-авеню, недалеко от Белого дома. Там давали оперу итальянского композитора Дж. Пуччини «Мадам Баттерфляй». Зал наполняла нарядная, богатая публика. Поначалу на нас никто внимания не обращал, ведь мы надели гражданскую одежду. Но в антракте между вторым и третьим актом, когда в зале вспыхнул свет, на сцену поднялся распорядитель и объявил, что среди зрителей находится советская студенческая делегация. Раздались бурные аплодисменты. Нам пришлось подняться на сцену. Выступил от имени делегации Владимир Пчелинцев, и его выступление длилось не более пяти минут. После этого в зале появились нарядно одетые девушки с цветными ящичками-копилками и стали собирать деньги в фонд помощи Красной армии. Сбор шел очень успешно. Многие, отдав деньги, вставали и подходили к сцене, старались пожать нам руки, говорили слова одобрения.
Потом в поездке по Америке подобное действо повторялось неоднократно.
Всего наша делегация собрала и передала в советское посольство примерно восемьсот тысяч долларов, сумму немалую. Хотя между собой мы часто спорили о том, как относиться к такой процедуре. Пчелинцев говорил, будто в ней есть нечто унизительное. Словно бы наша великая страна и ее непобедимая армия просит богатеньких америкосов подать им Христа ради на бедность. Красавченко как руководитель делегации не уставал разъяснять пылкому Володе суть явления: на эти деньги приобретут продукты и вещи первой необходимости для советских людей, лишившихся крова и всего имущества, попавших в эвакуацию. Все правильно, но… как-то неприятно…
Эта книга — типичный пример биографической прозы, и в ней нет ничего выдуманного. Это исповедь бывшего заключенного, 20 лет проведшего в самых жестоких украинских исправительных колониях, испытавшего самые страшные пытки. Но автор не сломался, он остался человечным и благородным, со своими понятиями о чести, достоинстве и справедливости. И книгу он написал прежде всего для того, чтобы рассказать, каким издевательствам подвергаются заключенные, прекратить пытки и привлечь виновных к ответственности.
Кшиштоф Занусси (род. в 1939 г.) — выдающийся польский режиссер, сценарист и писатель, лауреат многих кинофестивалей, обладатель многочисленных призов, среди которых — премия им. Параджанова «За вклад в мировой кинематограф» Ереванского международного кинофестиваля (2005). В издательстве «Фолио» увидели свет книги К. Занусси «Час помирати» (2013), «Стратегії життя, або Як з’їсти тістечко і далі його мати» (2015), «Страта двійника» (2016). «Императив. Беседы в Лясках» — это не только воспоминания выдающегося режиссера о жизни и творчестве, о людях, с которыми он встречался, о важнейших событиях, свидетелем которых он был.
Часто, когда мы изучаем историю и вообще хоть что-то узнаем о женщинах, которые в ней участвовали, их описывают как милых, приличных и скучных паинек. Такое ощущение, что они всю жизнь только и делают, что направляют свой грустный, но прекрасный взор на свое блестящее будущее. Но в этой книге паинек вы не найдете. 100 настоящих хулиганок, которые плевали на правила и мнение других людей и меняли мир. Некоторых из них вы уже наверняка знаете (но много чего о них не слышали), а другие пока не пробились в учебники по истории.
«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.