«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца» - [145]

Блэки разработал, а конгресс принял три оружия массового поражения мафии в общенациональном масштабе: (1) разрешение прослушивания телефонных разговоров и подслушивания и принятие записей в качестве доказательств в суде, (2) расширение программы защиты свидетелей для поощрения сотрудничающих свидетелей и, самое главное, (3) «Закон об инвестировании полученных от рэкета капиталов», который постулировал новый вид заговора, сделавший принадлежность к мафии противозаконной.

Когда огласили вердикты крестным отцам по руководимому Лином делу против Комиссии мафии, признав их виновными по всему 151 пункту, Джим Кесслер немедленно позвонил, чтобы поздравить профессора Блэки и отпраздновать это с ним.

Ранее Блэки отличился как главный советник Специального комитета палаты представителей по политическим убийствам 1976–1978 годов. Этот комитет вновь открыл расследование по докладу Комиссии Уоррена 1964 года и в 1978 году пришел к заключению, противоречившему выводу доклада Комиссии Уоррена о том, что Освальд действовал в одиночку. Не указав заговорщиков, кроме, разумеется, Освальда, комитет пришел к выводу, что Джон Ф. Кеннеди, вероятнее всего, был «убит в результате заговора». Вместе с тем комитет палаты представителей опирался на ныне скомпрометированное свидетельство тех, кто кроме трех выстрелов Освальда слышал четвертый выстрел с другой стороны, а именно с травянистого холмика в непосредственной близости от места гибели президента.

В документальном фильме профессор Блэки привел другие аргументы в пользу заговора. Он заявил, что за одиннадцать месяцев до «Далласа» босс Филли Анжело Бруно, как известно, бывший ближе всех к Расселу Буфалино, сказал по телефону (и это было незаконно записано): «Нам нужно убить большого», что в контексте разговора означало «нам надо убить Джона Ф. Кеннеди» и «нам нужно убить малого», имея в виду Роберта Ф. Кеннеди. Во время рассказа Блэки в кадре было фото человека, которого Фрэнк называл Анж: человека, приказавшего Фрэнку поцеловать Шептуна, человека, возложившего на Фрэнка ответственность за убийство Большого Бобби Марино, и человека, порекомендовавшего Рассела Элу Мартино после обращения к нему за разрешением на возвращение в Америку.

В заключение документального фильма Блэки высказал позицию, которой он лично придерживался еще со времени работы почти сорок лет тому назад главным советником Специального комитета палаты представителей по политическим убийствам: «Я считаю, что президент был убит в результате заговора организованной преступности (судя по форме)… думаю, что мафия убила Кеннеди и вышла сухой из воды».

Тем не менее в своей книге «Роковой час: убийство мафией президента Кеннеди» (Беркли, 1981), написанной в соавторстве с еще одним советником комитета Ричардом П. Биллингсом, Блэки констатирует, что не обнаружил следов причастности к «Далласу» руководящего органа мафии – Комиссии.

Два десятилетия спустя Фрэнк Ширан представил недостающие доказательства причастности Комиссии, указав на отпечатки пальцев Дженовезе в заговоре.

– Я никогда не заговорю о Далласе, – сказал мне Фрэнк еще в 1991 году. Когда после восьми лет молчания он в 1999 году возобновил со мной общение, мне пришлось применить все свои навыки, чтобы заставить его «заговорить о Далласе».

Хотя Фрэнк мне заявлял, что роль Джека Руби еще в 1963 году натолкнула его на подозрения, до рассказа о вечере 1974 года в «Бродвей Эдди» Фрэнк не говорил мне о мафиозном заговоре с целью убийства президента Джона Ф. Кеннеди. У Фрэнка был такой безупречный источник, как Рассел Буфалино, серьезный человек, серьезно говоривший о серьезнейших вещах, когда он предупреждал при Фрэнке Джимми Хоффа:

– Есть люди выше меня, которым кажется, что ты не умеешь быть благодарным. – И добавил, понизив голос: – За Даллас.

Рассел Буфалино был вдвойне серьезен, когда позже в тот же вечер заверил Фрэнка, что Джимми не застрахован от того, что его дом покрасят:

– Не мечтай, приятель. Они достали президента, достанут и президента «Братства».

Поэтому стоит ли удивляться тому, что в ту ночь 1991 года, когда я, упомянув Освальда и Руби, задел за живое, Фрэнк застыл в своем «Лэ-Зи-Бое» и заявил, что «никогда не заговорит о Далласе», в особенности с учетом того, что Рассел был еще жив?

До самого дня смерти от своей же руки Фрэнк носил золотое кольцо Рассела с долларом и золотые часы Джимми. И то и другое он носил как напоминание о своих приверженностях. Эти ювелирные украшения символизировали его внутренние эмоциональные и моральные конфликты, и среди этих конфликтов был и «Даллас».

Ширан тут оказался в отличной компании с Блэки и Робертом Ф. Кеннеди, а тот и другой уже много лет были хорошо осведомлены о преступной деятельности мафии той эпохи, когда у мафии было собственное тайное правительство со своими законами и своей судебной системой, своим языком и мышлением и своей экономикой, не облагаемой налогом.

Приведенные в этой книге свидетельства Фрэнка о «Далласе» я подверг интенсивной проверке в ходе допросов. На последней видеозаписи, перед тем как исполнить свой план по отказу от еды, чтобы встретиться с Создателем, Фрэнк вновь заговорил о том, что забрал вещмешок с винтовками «для Далласа» у Тони Провенцано в бруклинском ресторане Дженовезе «Монте».