«Я слушаю, Лина…» - [5]

– Как вы можете так говорить! Она мертва! Ее больше нет! Разве в это можно поверить! Сколько раз я прикасался к ней! А я ни в чем не виноват! А, оказывается, это пустяк! Пустяк убить человека!

Я не выдержала. Я вновь повысила голос до крика.

– Ты получишь, что положено! Не волнуйся, Малыш! Ты еще узнаешь, что такое грязная камера! Истошные крики по ночам! Неудержимый озноб…

Он вздрогнул. Поник. И вновь растерянно вглядывался в одну точку на моем лице.

– Откуда вы это знаете?

– Я начиталась детективов. И теперь могу запросто представить, что происходит за решеткой.

– Меня убьют, – уже не спрашивая, а утверждая, сказал он.

Я не выдержала. И некстати расхохоталась.

– Глупости! Какие глупости! У тебя не было даже оружия убийства. Ты не знал, что удар окажется таким сильным. Ты не ожидал, что она ударится головой. Ты просто не рассчитал силы. Люди часто ссорятся между собой, часто дерутся. Но это не значит, что все они – потенциальные убийцы. А уж тем более – просто убийцы.

Мне почему-то хотелось его успокаивать. Утешать. Я так давно ни о ком не заботилась. Мне хотелось чувствовать себя очень взрослой. И очень нужной.

– Поверь мне, Малыш. Я действительно начиталась всяких детективных книжек. И знаю, что говорю. Случайное убийство – это ведь не преднамеренное. Ты с тем же успехом мог идти по улице. Задеть кого-нибудь плечом. И нечаянно толкнуть под машину. Поверь, и такое случалось! Если ты действительно не хотел ее убивать. Ты это докажешь.

Он с благодарностью посмотрел на меня. Он оценил мою поддержку.

– Может быть, это правда, что вы говорите. Но… Но меня все равно убьют. Вы же не знаете…

– Не знаю.

– Она… Она не просто моя девочка. С красивыми ослепляющими глазами. Она… Она дочь прокурора. Главного прокурора города.

Это был уже настоящий выстрел. И даже не в спину. А прямо в лицо. Мое лицо обезобразил этот выстрел. Мне стало трудно дышать. И я схватилась за горло.

– Что с вами?

– Нет, ничего.

Я попыталась взять себя в руки. Но успокаивать никого мне уже не хотелось. И меньше всего хотелось быть взрослой.

– Дочь прокурора… – еле слышно прошептала я побледневшими губами. – Это серьезно, мальчик, дочь прокурора…

– Именно! Ну, конечно, конечно! – истерично выкрикнул он. – Ее папаша сделает все, чтобы меня прикончить. Он не простит смерти своей дочки. Ведь правда, не простит…

Я внимательно смотрела в его раскосые глаза. В них я читала только страх. Только отчаяние. Только боль. В них я не увидела обмана.

– Я не знаю прокурора нашего города. Но думаю – не простит. Ты прав. Смерть своего ребенка трудно простить.

Он закрыл лицо ладонями и беззвучно заплакал. И я уже не знала, чем могу его утешить. И уместно ли в таком случае утешение.

– Самое лучшее, что ты сможешь теперь сделать – это уйти, – охрипшим голосом выдавила я. – Конечно, я бы посоветовала тебе направиться прямиком в прокуратуру. Но это твое право. Считай, что мы никогда не встречались. И самое лучшее, что я могу теперь сделать – это не звонить в милицию. И забыть про тебя. На этом и разойдемся.

– Hет, нет, – он облизал пересохшие губы. И судорожно вцепился в рукав моего пиджака. – Вы не можете меня вот так выгнать. Только вы обо всем знаете… Я вам доверился. Я вас умоляю… Я вам все выложил. Честно. А вы…

– Тебя об этом никто не просил.

Я слегка повернула голову. Я не хотела встречаться с ним взглядам. Я боялась не выдержать и уступить.

– Вы боитесь… Я думал вы и правда ничего не боитесь. Это не так…

– Нет, это именно так! – я повысила голос. – Но скажи… Зачем мне это нужно! Я никогда не конфликтовала с законом! Я перед законом чиста! У меня и теперь нет ни малейшего повода и тем более желания поступаться своими принципами. Я не скажу о тебе ни слова. Не волнуйся. И запомни, это единственное, что я могу для тебя сделать.

Я повернулась к нему спиной и перевела дух. Я дала ему понять, что на сей раз наш разговор окончательно завершен.

Он это отлично понял. И я услышала легкий щелчок дверного замка. И вздрогнула. Дверь за ним затворилась. Он остался за дверью. Один. Брошенный в ночи. Никчемный и никому ненужный мальчишка. Куда он теперь пойдет? А мне-то какое дело? В конце-концов, он далеко не ангел. Он поднял руку на человека. Насколько я понимаю, на женщину. Нет, и того хуже. На молоденькую девчонку. И почему я его не задержала? Не сдала в руки правосудия. Нет, не то. Почему я его не задержала у себя дома. Может быть, я бы смогла ему помочь…

Что ж. Ты никогда не верила в новогодние сюрпризы. И зря. К тому же такие сюрпризы меня вообще не устраивают. Меня устраивает только покой. Теперь я наконец могла спокойно развалиться на своей мягкой постели. Почитать совершенно дурацкую книжку. И наконец спокойно уснуть…

В том-то и дело. Что уснуть мне не удавалось. И я приблизилась к окну. Убедив себя, что делаю это исключительно из-за любопытства. Hо мое любопытство ни к чему хорошему не привело.

Кромешная темень. Пронзительная метель. Не помешали увидеть мальчишку. Он сидел, скрючившись от холода, на ледяном крыльце. Обхватив двумя руками своего единственного товарища – гитару. И его темные непокрытые волосы полностью запорошил снег. Мое сердце дрогнуло. Но мои принципы боролись со вспыхнувшими чувствами жалости и сострадания. Поэтому, приближаясь к двери. Я выстраивала гневный монолог. Который непременно должен был брошен в лицо парня… Я придумывала безжалостные слова. Которые непременно ему скажу: «Убирайся как можно дальше от моего дома. Оставь, наконец, меня в покое. Иначе я непременно вызову милицию. Убирайся! Я даю тебе последний шанс!»