«Я слушаю, Лина…» - [4]

– Я дам тебе деньги, – вновь сухо сказала я, выдерживая свою роль до конца. И взяла из его рук портфель. И вытащила кошелек.

Он перехватил мою руку.

– Не надо, – буркнул он. И его глаза предательски забегали по прихожей.

Я удивленно взметнула брови.

– Не надо… Я думаю… Я так думаю, что уже поздно.

– Уехать никогда не поздно.

Я пристально вглядывалась в его подвижное лицо. Пытаясь разгадать тайну.

– Иногда поздно.

– В том случае, если от кого-то бежишь, – наугад, исключительно полагаясь на свою интуицию, сказала я. И попала в цель.

Он побледнел. Вздрогнул.

– От кого ты бежишь, – продолжила я свой беспощадный допрос.

Он медленно опустился на пол. Прислонился к стене и уткнулся головой в колени. И я физически почувствовала, насколько ему плохо.

Я нервно прошлась по прихожей. Закурила. Глубоко вдохнула горький дым.

– Так. Так. Так. Идиотка! Kак я сразу не догадалась. Ты действительно не похож на вора. Я действительно верю. Почему-то, черт побери, верю, что ты не вор!

– Я не вор, – тихо ответил он. И чуть приподнялся с места. И его глаза уже предательски не бегали по прихожей. А задумчиво смотрели в одну точку на моем лице.

– Я не вор, – еще тише, почти шепотом повторил он. – Я – убийца.

Боже! Я невольно, следуя его примеру, опустилась на пол. И тоже уткнулась головой в свои колени. Боже! Как я сразу не сообразила. А еще, дура, так всю жизнь гордилась своей интуицией. И такая осечка! Такой промах! Убийца… Ну, конечно, конечно, убийца. У него глаза не вора. У него глаза настоящего убийцы. Блестящие зеленые глаза человека, видевшего свою жертву. И его губы, крупные дрожащие губы, говорившие с жертвой. И его руки. Длинные жилистые тонкие руки, прикасавшиеся к жертве.

Я медленно встала. И направилась в комнату.

– Вы идете звонить? – глухо спросил он.

Я оглянулась. Мое лицо было уставшим. И я чувствовала тяжесть кругов, давящих на веки.

– Звонить? – машинально переспросила я. – Звонить…

Не знаю почему, но эта мысль даже не пришла мне в голову. Не знаю почему.

Я отрицательно покачала головой.

– Нет. Я иду спать. Белье – в шкафу. Впрочем, как и раньше. Спокойной ночи.

Он остался стоять. В прихожей. Моей аккуратной прихожей. Растерянный. Лохматый. Так похожий на напроказившего мальчишку. Хотя в этом случае детскими шалостями не пахло…

Умиротворительное слово «спать» было, безусловно, сказано мною сгоряча. А еще ради того, чтобы и этому парню, и в первую очередь себе, доказать, что я ничего не боюсь. И могу запросто уснуть этой кошмарной ночью. Но и ему, и себе я лгала. Может быть, я не настолько уж и боялась. Но погрузиться в милый приятный сон тоже было выше моих сил. Ия вцепилась в книжку, пытаясь вникнуть в ее смысл. А в детективе молодой красивый убийца уже тихонько прокрадывался к своей спящей жертве. Вот он уже приближается к ее кровати. Достает из кармана ярко белую атласную ленту. Растягивает ее своими широкими жилистыми руками. И тихонько, осторожно подносит ее к горлу молодой женщины…

Моя дверь неприятно заскрипела. И от неожиданности я вскрикнула. И машинально выключила настольную лампу. И затаилась. И почти перестала дышать.

Раздались медленные тяжелые шаги. В мою спальню. А затем плотно прикрылась дверь. Я до боли зажмурила от страха глаза. Я приготовилась к самому страшному. Хоть в одном оказался прав этот бродяга. В дом первых встречных пускают только идиотки.

– Не бойтесь, – неожиданно услышала я шепот. Шепот человека, который, казалось, боялся еще больше меня. – Я вам ничего плохого не сделаю. Разве я это не доказал.

Я резко надавила на выключатель. И тусклый свет настольной лампы рассеялся по всей комнате. И осветил бледное, испуганное лицо незнакомца. Он стоял напротив моей кровати, прислонившись к косяку двери. И в его зеленых глазах я увидела почти детские слезы.

– Я не хотел, – вновь еле слышно прошептал он. – Я не хотел ее убивать…

Я ему верила. Он не был похож на человека, жаждущего смерти другого. Но я молчала. Мне хотелось, чтобы он высказался до конца. Видимо, ему этого хотелось не меньше.

– Да! Я действительно ненавидел ее в тот момент! Но я не хотел убивать. – Он поморщился, словно от невыносимой боли. И вытер рукавом слезы. Он так напоминал ребенка. Ребенка, которого я так и не сумела родить.

– Я ее ударил. Я не рассчитал силы. Я не ожидал, что удар окажется таким сильным. Я не ожидал, что она ударится головой. И я не думал, что уже ничем нельзя помочь. Я бросился к ней… Но она… Уже… – Он закрыл лицо руками. И сквозь ладони глухо произнес. – Я видел ее глаза. Я не думал, что у нее такие красивые глаза. Вы бы только знали, какие красивые у нее глаза. Синие-синие. Чистые-чистые. И такие обманчивые.

Я пожала плечами. Если честно, мне не было дела до ее глаз.

– В таком случае, тебе нечего волноваться. Отоспись. А завтра все там расскажешь. Правду, конечно. Тебе нечего волноваться. Ты ни в чем не виноват. Каждый мог оказаться на твоем месте. Это пустяк. Ты легко выкрутишься. Это часто случается. Ты не единственный, кто влип в подобное дело. И не единственный, кого не судили за это…

Он подскочил ко мне. И его красивое лицо с неправильными чертами перекосилось от злобы. И я невольно отшатнулась.