«Я» - [190]

Но все хорошее, как и плохое, непременно кончается.

Люди освоились с обстановкой, зашумели, стали делать более резкие движения — кто знает, что придет им в голову в дальнейшем! Они начали суетиться, а двое начали приближаться ко мне… — что ж, пора!

Я соскользнул с подоконника и, раскинув свои огромные крылья, улетел, оставив им незабываемые воспоминания о нашей встрече, а себе — хорошее настроение… Каждому — свое… Я поднимался вверх, небо темнело — вечером будет дождь, а солнце, спрятавшись за тучей, золотило ее края. Пора. Воздух влажнел. Я поднимался к облакам — пора, пора вновь идти в свой мир.

Глава 13. Властелин Миров.

Я жил так же, как и раньше — менял миры, когда хотел, жил, где захочется, и был тем, кем хотел быть.

Раз за разом я уходил сквозь время и пространство, посещая те места, которые меня интересовали; и если раньше я старался выглядеть в соответствии с тем миром, в который я приходил гостем, то со временем я перестал «подстраиваться» под посещаемые мной времена и народы — путешествуя среди них, я перестал выглядеть как они, — я стал смотреть на них глазами моего любимого и самого главного воплощения — глазами того человека звездной эпохи, к которому однажды пришел незнакомый ему гость и сказал: «Предлагаю тебе стать Хозяином Миров». Я одевался в привычную для меня одежду моего родного времени, по той, будущей для них моде, причем я не любил носить ни колец, ни цепей, ни браслетов, ни наручных часов (когда я был человеком, то, как и все, носил часы, чтобы знать и отслеживать время, однако теперь я уже не нуждался в этом — время стало частью меня, причем подчиненной частью меня, и поэтому отныне не я отслеживал течение времени, а управлял им); кроме того, я никогда не делал себе татуировок, прожив всю свою человеческую жизнь без них, — так вот, одевшись так и придумав себе очередное имя, я наполнял полные карманы золотыми монетами местной чеканки и, выучив несколько распространенных в той местности языков, являлся гостем в мир тех людей. Я перестал маскироваться под невзрачного местного жителя — имея бесконечный запас денег, я выглядел богатым гостем из заморских стран и представлялся великим магом, колдуном, волшебником или же могущественным чародеем, поэтому и вел себя соответственно — уверенно и дерзко, как хозяин, который знает себе цену, и она, эта цена, для окружающих запредельно высока!

Я никогда никому не кланялся и ни перед кем не снимал головной убор — ни перед служителями местного культа, ни перед сиятельными графами, ни перед родственниками коронованных особ, ни перед всякими там владыками и прочими магараджами, — короче говоря, ни перед кем вообще (а мне пришлось повидать всяких людей с разными должностями и званиями — от самых низших до самых высоких)! Достаточно просто превратить собаку в кошку или же сделать еще что-нибудь подобное, а потом протянуть сжатую в кулак руку по направлению ко все еще сомневающимся в моей силе вельможам, затем медленно раскрыть ее и показать им маленький белый шарик, переливающийся и играющий светом на моей ладони, яркость которого постепенно начинает возрастать сначала до слепящего уровня, а потом все дальше и дальше, многократно превосходя ярость полуденного солнца в раскаленной пустыне… — и тогда присутствующие на этой демонстрации моего могущества начинают закрывать руками глаза, перед которыми уже загораются цветные точки, а вскоре им всем станет жарко и душно, а сила света все возрастает и возрастает… — и тогда они начинают просить меня прекратить, падают на колени один за другим, и только тогда обжигающее солнце постепенно прячется обратно в мою закрывающуюся ладонь, и еще некоторое время из-под сжатых пальцев пробиваются узкие, режущие мир на части, полосы света, — да, именно такими, и прочими подобными им способами, я быстро утверждал свое место в том мире, куда я прибывал погостить, и уже мало какой глупец осмеливался требовать от меня чего-либо, но дураки находились всегда — и тогда я превращал какую-нибудь часть его тела (обычно палец на руке) или же какой-нибудь предмет его туалета во что-либо фантастически непредсказуемое или же просто удалял выбранный объект в никуда, а потом смотрел как этот человечек унижается передо мною, вымаливая себе милость и прося вернуть все обратно, и лишь, подождав для пущей важности определенное время и дав всем окружающим лишний раз убедиться в моем могуществе, я давал задний ход процессу и возвращал все в исходное состояние… — и вообще, я откликался только на просьбы, сделанные в уважительном тоне, и то, конечно же, далеко не на все; поэтому, в итоге, я всегда получал то, что хотел, вел себя так как пожелаю, и не стесненный ничем (правда, я, по-возможности, соблюдал обычаи местных народов, но исключительно для того, чтобы добиваться расположения аборигенов), путешествовал по времени с удовольствием, часто с пользой и всегда с комфортом.

Образ путешественника из далеких стран, образ человека очень богатого и щедрого, наделенного значительным запасом знаний и выдающимися умениями, помогал мне знакомиться с выдающимися людьми прошедших эпох, чтобы затем, обмениваясь мыслями, учиться у мудрецов прошлого, одновременно в чем-то помогая и им самим. Уровня моего интеллекта вполне хватало для того, чтобы вести серьезные беседы с исключительно умными людьми, обогащая духовно друг друга, и именно эти беседы и были тем главным, ради чего стоило преодолевать время и пространство, — и за эту возможность я питаю глубокую признательность и испытываю очень большую благодарность своему «отцу». «Опирайся на мудрость прошедших веков и не прогадаешь!» — так говорил он мне, и теперь я вполне постигаю смысл его слов…