Я - счастливый человек - [47]
Зритель любит, чтобы было ясно, чем кончится, и все хотели счастливой развязки. Чтобы Будулай выжил. И чтобы этот мальчик, Вася, тоже жил с нами. Чтобы мы любили друг друга. «Ну что вам, пленки жалко? — спрашивали нас. — Еще бы немного досняли – и все было бы ясно». И этот зрительский напор дал результат.
Но не сразу. С Калининым говорить об этом не стоило: Анатолий Вениаминович – писатель серьезный, с пылу да с жару решений не принимает.
И вот помню робкий вопрос корреспондента «Литературки» к автору:
— Верно ли, что вы продолжили «Цыгана»?
— Да, Будулай снова постучался мне в окно. Трудно сказать, почему это произошло. Очевидно, потому, что его судьба – это дорога. В нее впадают другие судьбы… Обращение к Будулаю вовсе не значит, что Калинин собирается ехать на цыганской лошадке из-за популярности. Будулай дает, как мне кажется, возможность высказаться по ряду проблем, которые меня волнуют. В этом все дело. Пятая и шестая части уже печатаются в «Огоньке». Пришло новое время, можно сказать что-то новое.
Интервью было напечатано в июле 1983 года. А в декабре 1984 года был снят первый дубль нового четырехсерийного фильма «Возвращение Будулая».
Мы с волнением приступили к работе. Ведь мы возвращались к таким родным, уже полюбившимся и нам, и миллионам людей героям.
Прошло несколько лет после первых четырех серий. Оказалось, что продолжать гораздо сложнее, чем начинать новое.
Так случилось, что после выхода на экран «Цыгана» я сыграла в кино четырнадцать ролей. И все же Клавдия жила во мне, да и зрители все эти годы не давали забыть о ней. На творческих встречах, в поездках спрашивали, не будет ли продолжения «Цыгана», интересовались судьбой Клавдии.
Картина «Цыган» шла во многих странах. Помню, как в Югославии, после демонстрации фильма, меня узнавали на улицах, ко мне подходили, я видела тепло в глазах самых разных людей. Вероятно, потому, что существуют вечные ценности – любовь и верность, дружба, чистота человеческих отношений, надежность и доброта.
И вот настало время ехать в Ростовскую область. Когда я пришла на Казанский вокзал, в поезде «Тихий Дон» меня встретили те же проводницы, что и несколько лет назад. В это трудно поверить, но это так. И, конечно, мы говорили о «Цыгане», о Клавдии и Будулае. Наши киногерои стали для зрителей близкими и родными, это я знаю твердо.
И снова знакомая дорога от города Шахты к Усть-Донецку. Теперь мне знаком здесь каждый поворот – так породнила меня актерская судьба с донским краем, связала накрепко и неразлучно.
Где-то в середине пути дорогу бросает вправо, излучина выносит ее на площадку, что раскинулась на высоком речном крутояре, и глазам открывается чудо. Дух захватывает от распахнутого навстречу простора, света какого-то необыкновенного, излучаемого рекой, в которой отражается небо.
Дон… Река как бы охватывает все пространство окрест, на пологих ее берегах в утренней размытой дымке примостились станицы и хутора, петляют проселки, и островерхие пирамидальные тополя, как казачьи сторожевые вахты, возвышаются над зеленым разливом садов.
Тихий Дон… Веет от него величавым покоем, а в душу вливаются радость и умиротворение.
Впервые чудо открылось моим глазам и сердцу десять лет назад, и не думала, не гадала я в ту августовскую пору, что придется свидеться с этой картиной вновь. Притом не раз, не два… Не думала, не гадала, что дорога эта станет и моей, как дорога к родному дому. И всякий раз, когда останавливалась здесь, сердце замирало от предчувствия красоты.
Тогда, в 1976 году, ехала я по этой дороге в гости к Анатолию Вениаминовичу Калинину. Много гостей собралось в Пухляковке, журнал «Огонек» проводил творческую конференцию по произведениям писателя, и все мы, ее участники, близко прикоснулись к миру его ярких и самобытных героев.
Есть у Калинина запомнившиеся мне строки. Они из книги «Время “Тихого Дона”», программной книги писателя:
«Вот и опять с утра передо мной стремя Дона. С яра, к которому прильнул наш казачий хутор, схожу к воде. Взмывающая из-за острова заря пламенеет сквозь ветви верб и тополей, а приулегшийся было за ними ветер задувает из-за островного леса с новой силой. И вдруг так зримо покажется, что это сам ветер времени летит на крыльях зари, ухватившись за гриву взыгравшего в своих берегах Дона».
Мы бродили с Анатолием Вениаминовичем по берегу и вспоминали давнее наше знакомство, начавшееся еще со спектакля «Суровое поле» в московском Театре киноактера. Тот разговор невольно вспомнился спустя годы, и, хотя прошел по экранам снятый Евгением Матвеевым фильм «Цыган», как-то незаметно завязался разговор о телевизионном сериале, который мог бы вобрать в себя более полно и емко всю яркую и многострадальную, но полную веры, надежды и любви историю Будулая и Клавдии. То был еще робкий замысел, и мы сами не предполагали тогда, сколько нам предстоит потратить сил, прежде чем цель будет достигнута.
Разговор наш на берегах Дона был лишь мечтой. Но стремя Дона уже позвало нас в дорогу, которая и в самом деле началась у порога калининского дома.
Книга написана директором музея Винченцо Беллини в городе Катания — Франческо Пастурой, ученым, досконально изучившим творчество великого композитора, влюбленным в его музыку. Автор тонко раскрывает гениальную одаренность Беллини, завоевавшего мировую славу своими операми: «Сомнамбула», «Норма». «Пуритане», которые и по сей день остаются вершинами оперного искусства.
Самый полный на сегодняшний день свод воспоминаний о Шаламове его современников, существующий в бумажном или электронном виде. Все материалы имеют отсылки к источнику, т.е. первоначальной бумажной и/или сетевой публикации.
Нацистский лагерь уничтожения Собибор… Более 250 тыс. евреев уничтожены за 1,5 года… 14 октября 1943 г. здесь произошло единственное успешное восстание в лагерях смерти, которое возглавил советский командир Александр Печерский. Впервые публикуются последняя и наиболее полная версия его мемуаров, воспоминания многих соратников по борьбе и свидетельства «с другой стороны»: тех, кто принимал участие в убийстве невинных людей. Исследования российских и зарубежных авторов дают общий контекст, проливая свет на ряд малоизвестных страниц истории Холокоста.
Герои этой книги – потомки нацистских преступников. За три года журналист Татьяна Фрейденссон исколесила почти полмира – Германия, Швейцария, Дания, США, Южная Америка. Их надо было не только найти, их надо было уговорить рассказать о своих печально известных предках, собственной жизни и тяжком грузе наследия – грузе, с которым, многие из них не могут примириться и по сей день. В этой книге – не просто удивительные откровения родственников Геринга, Гиммлера, Шпеера, Хёсса, Роммеля и других – в домашних интерьерах и без цензуры.
В этой незаурядной биографии впервые представлен групповой портрет всех тех замечательных людей, которые повлияли на становление Вячеслава Васильевича Тихонова как актера, гражданина, мудрого и доброго товарища и друга. Да, тот самый Штирлиц, бесстрашный обладатель стальных нервов и нечеловеческой выдержки, в жизни, оказывается, был довольно застенчивым, неразговорчивым и замкнутым человеком с очень ранимой душой. Его первой возлюбленной была Юля, с которой Вячеслав учился в школе. Всем нравилась эта пара, родители прочили им счастливое семейное будущее.
«В книге воспоминаний Фёдора Трофимова „Мой век“ — панорама событий в стране и Карелии за последние восемьдесят лет. Автор книги — журналист с полувековым стажем работы в газете, известный писатель. Прошлое и настоящее тесно связано в его воспоминаниях через судьбы людей.».
Имя Сергея Юрского прочно вошло в историю русской культуры XX века. Актер мирового уровня, самобытный режиссер, неподражаемый декламатор, талантливый писатель, он одним из немногих сумел запечатлеть свою эпоху в емком, энергичном повествовании. Книга «Игра в жизнь» – это не мемуары известного артиста. Это рассказ о XX веке и собственной судьбе, о семье и искусстве, разочаровании и надежде, границах между государствами и людьми, славе и бескорыстии. В этой документальной повести действуют многие известные персонажи, среди которых Г. Товстоногов, Ф. Раневская, О. Басилашвили, Е. Копелян, М. Данилов, А. Солженицын, а также разворачиваются исторические события, очевидцем которых был сам автор.
Книга воспоминаний великой певицы — яркий и эмоциональный рассказ о том, как ленинградская девочка, едва не погибшая от голода в блокаду, стала примадонной Большого театра; о встречах с Д. Д. Шостаковичем и Б. Бриттеном, Б. А. Покровским и А. Ш. Мелик-Пашаевым, С. Я. Лемешевым и И. С. Козловским, А. И. Солженицыным и А. Д. Сахаровым, Н. А. Булганиным и Е. А. Фурцевой; о триумфах и закулисных интригах; о высоком искусстве и жизненном предательстве. «Эту книга я должна была написать, — говорит певица. — В ней было мое спасение.
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом.
Агата Кристи — непревзойденный мастер детективного жанра, \"королева детектива\". Мы почти совсем ничего не знаем об этой женщине, о ее личной жизни, любви, страданиях, мечтах. Как удалось скромной англичанке, не связанной ни криминалом, ни с полицией, стать автором десятков произведений, в которых описаны самые изощренные преступления и не менее изощренные методы сыска? Откуда брались сюжеты ее повестей, пьес и рассказов, каждый из которых — шедевр детективного жанра? Эти загадки раскрываются в \"Автобиографии\" Агаты Кристи.