Я сам похороню своих мертвых - [20]

– Но это еще более опасно. Нас могут обвинить в обмане. Но если бы мы уехали вместе…

– Он все равно нашел бы нас, Гарри. Он никогда не бросит меня.

– Он же не всемогущ! Я знаю, что он очень энергичен, но, черт возьми, он не может помешать нам зарабатывать на жизнь! Это абсурдно, Джулия.

Джулия застегнула платье, надела туфли и села к зеркалу, чтобы подправить косметику.

– Скажи же что-нибудь, Джулия! – жалобно молил Гарри. – Неужели ты не отдаешь себе отчета в том, что то, что мы делаем, еще более опасно, чем если бы мы уехали?

Она повернулась, чтобы посмотреть на него.

– Очень хорошо, я скажу тебе правду. Вот уже много недель я знаю, что надо бы все рассказать Нику и уехать. Но у меня не хватает на это храбрости. Существуют две вещи, о которых мне трудно с ним говорить. Ты не представляешь, что значит чувствовать позади себя опору Ника. Без него я не пела бы в лучшем кабаре города. У меня не было бы этой роскошной квартиры и всей моей одежды. У меня не было бы неограниченного кредита во всех магазинах. Я не могла бы покупать все, что мне вздумается, не беспокоясь о деньгах. Когда я выхожу, каждый мужчина в городе считает за честь сопровождать меня. У меня не было бы моей машины, если бы я покинула Ника, у меня была бы совершенно другая жизнь, а мне это не нравилось бы.

На лице Гарри отразилось все его отчаяние.

– Я понимаю, – его голос звучал устало и бесцветно. – Я не думал об этом.

Джулия подошла к нему.

– Гарри, мой любимый, я постараюсь сделать тебя счастливым. Потерпи немного. Я уверена, что все в конце концов устроится, – она вздохнула. – Прости, мне пора, дорогой. Я приду, как только смогу. Дай мне пальто, хорошо? Я опоздаю, если не потороплюсь.

Через несколько минут Джулия достигла выхода из переулка и посмотрела вокруг. Улица была пустынна. Она поспешила к людным авеню, рассчитывая поймать там такси.

В тени подворотни, прислонившись к стене, мужчина в коричневом костюме и коричневой фетровой шляпе смотрел ей вслед. Он стоял в тени до тех пор, пока она не исчезла из виду, потом направился к реке, насвистывая какую-то веселую мелодию.

2

Эд Леон взялся за дело агентства «Молния» два дня спустя после звонка Инглиша в Чикаго.

Высокий и худой, Эд Леон, казалось, состоял только из рук и ног. У него было простодушное выражение загорелого лица, и на первый взгляд он мог сойти за крестьянина, впервые попавшего в город, причем целую неделю спавшего одетым. Потертая фетровая шляпа, небрежно сидящая на его голове, довершала это впечатление. Его волосы, очень густые от природы, как он ни пытался их пригладить, торчали во все стороны. Время от времени он постригал их, случалось, и пользовался расческой, когда та подворачивалась под руку, но это происходило очень редко. Окружающие принимали его за не очень умного и совершенно безобидного человека. И мало кто знал, что Эд был одним из самых способных детективов штата.

Он дебютировал как криминальный репортер, но у него оказались такие способности раскрывать преступления, что помощник прокурора решил: пусть он лучше работает в его бюро, чем в газетах, с которыми всегда был в контрах. Правда, несмотря на свои способности, Леон получал мало.

С Инглишем Эд познакомился вскоре после того, как тот пошел в гору, и они подружились. Он попросил у Инглиша заем, чтобы открыть собственное частное сыскное бюро. Инглиш, зная репутацию Леона, в течение двух лет, пока дело его не стало процветать, помогал ему. Теперь его агентство стало едва ли не лучшим в Чикаго, и Леон держал четырех детективов и целый штат обслуживающего персонала.

Разглядывая жалкое маленькое бюро, которое недавно принадлежало Рою, Леон ругал себя за то, что поддался уговорам Инглиша и занялся им. Конечно, он заработает немало денег, однако при мысли, что придется провести часть своих светлых дней в этих двух маленьких клетушках, имея в Чикаго роскошное помещение с кондиционером, ему становилось не по себе.

Он машинально тер свой длинный нос, не переставая сосредоточенно блуждать по комнатам, внимательно приглядываясь к каждой мелочи. Он потратил два часа на проверку досье, осмотрел все ящики и шкафы с той педантичностью и аккуратностью, которая выработалась у него с годами и которая очень часто помогала ему из какой-нибудь незначительной детали извлечь полезные сведения.

В результате, осматривая камин, он обнаружил горшок с розами. А покопавшись в нем, увидел некий маленький предмет. Он нахмурил брови и, достав из кармана небольшую лупу, разглядел микроскопический микрофон новейшего типа. Проводок от него сливался с телефонным. Проследив за ним, Леон попал в соседнюю комнату, где после усердных поисков обнаружил, что он возле двери пропущен сквозь плинтус в коридор.

Леон вернулся в кабинет, что-то довольно про себя мурлыкая, тщательно вымыл руки, испачканные пылью и побелкой.

Для начала, подумал он, неплохо. Микрофон, похоже, установлен давненько. Значит, кто-то очень интересовался посетителями и разговорами Роя. А может, подслушивающее устройство действует и поныне?

Леон решил, что ночью он попробует проследить, куда подключен провод. Сейчас, когда в здании полно народу, этого не сделаешь, не привлекая внимания. Значит, нужно заняться чем-то другим. Инглиш говорил, что привратник Том Калумб довольно услужлив. Так почему бы не проведать его?