Я родом из СОБРа - [44]

Расходившиеся было люди, услышав слова Рамазана, приостановились и затем не спеша повернули обратно. Ситуация кардинально изменилась. Если раньше речь шла о русских, знакомых им всем, но все-таки русских, то сейчас в дело вмешался чеченец, земляк из их родного села, и это в корне меняло положение. Рамазан краем глаза заметил родного дядю по отцу, который подошел и молча встал рядом с ним. Тут же оказались два его сына. Вот к ним торопливо пробирается его двоюродный брат вместе с племянником. За ним подходят и его родственники. В несколько секунд шесть боевиков оказались в плотном кольце молча и быстро собравшихся людей.

Арби молчал и удивленно смотрел на Рамазана. Рослый боевик из охраны Джангуразова, который был постарше своих товарищей, первым правильно оценил ситуацию. Он забросил автомат за спину, широко улыбнулся и развел руки в стороны.

– Эй, люди, чего вы так нервничаете? Если они живут в вашем селе, то вам и разбираться с ними. Мы только хотели посмотреть, кто они такие.

– Посмотрел? – негромко спросил Рамазан.

– Посмотрел, – улыбнулся охранник. – Обыкновенные русские свиньи. Побыстрей выгоняйте их отсюда.

– Ты считаешь, что я буду с тобой о свиньях говорить? Или о людях? – не меняя тона, спросил Султабеков. – Ты думаешь, я за свиней свое слово сказал? – Кровь бросилась Рамазану в лицо. Он уже примеривался для удара.

– Я их не знаю и знать не хочу! – повысил голос охранник.

– Тогда уходите отсюда и не вмешивайтесь в наши дела! – произнес громко дядя Рамазана, выступая вперед. Он был постарше всех собравшихся и видел, что его племянник начинает заводиться и боевик тоже. Оружия пока у односельчан в руках не было, но шустрые пацанята уже подносили в задние ряды собравшихся автоматы и пистолеты, вынесенные с ближайших дворов. Охранник оглянулся. Он и его товарищи уже заметили оружие в толпе.

– Ладно, мы уходим, – ответил он, развернулся и двинулся в направлении дороги, ведущей через село. Остальные потянулись за ним.

Арби покачал головой, еще раз посмотрел на Рамазана, улыбнулся и отправился вслед за ними.

Когда боевики ушли, старший родственник Султабекова обернулся к Рамазану и сказал:

– Здесь надо выставить охрану на ночь. Займись этим, возьми еще троих. Если оружия не хватит, зайдешь ко мне. – Потом подошел к Бортникову, все еще лежавшему на лавочке: – Как ты, Николай? Живой?

– Живой, – прохрипел тот, щупая окровавленную голову и пытаясь приподняться.

– Да лежи ты пока, папа, сейчас в дом пойдем, – вскрикнула дочка и принялась снова промокать ему лоб платком.

– Поможете ей, – сказал старший, глядя на своих сыновей.

Те сразу же подошли ближе и остановились, ожидая распоряжений девушки.

– Пока поправляйся, а потом поживете у меня, – произнес дядя Рамазана, посмотрел задумчиво на Бортникова, покачал головой и отошел.

Остальные начали расходиться, вполголоса обсуждая происшедшее. Оля коснулась руки Рамазана. Он совсем забыл про нее. Сердце его стучало, немного сдавило в груди. Сейчас он мог развязать кровавую вендетту, и только Аллах знает, чем бы это закончилось. Рамазан медленно успокаивался, выдыхая воздух. В принятом решении он не сомневался. Он все сделал правильно.

– Извини, я о тебе и о вас всех плохо подумала, – сказала девушка тихо и опустила голову.

Чеченец в сердцах махнул рукой, вздохнул, постоял, ничего не сказал, развернулся и отправился разыскивать Тимура.

Бортниковы бежали через неделю, даже не дожидаясь продажи дома. Поручив все хлопоты своему соседу, пожилому спокойному чеченцу, русская семья, взяв самое необходимое, уехала в Краснодарский край, к своим родственникам. Оля заскочила проститься, но не застала Рамазана. Это было летом 1994 года.

* * *

В один холодный декабрьский день к селу Рамазана подошел российский мотострелковый батальон и встал лагерем в километре от населенного пункта, в открытом поле.

Зимой 1994 года настроение большинства чеченцев отражала фраза: «К нам пришли русские с оружием в руках, они не дают нам жить так, как мы хотим, поэтому мы будем с ними воевать». Оружие в Чечне оставила российская армия при уходе, его хватало, поэтому поднять молодежь на борьбу с «неверными» оказалось нетрудным делом, вовсю используя образ внешнего врага, русских «оккупантов». Трезвомыслящие люди потоком уезжали из республики, убегая от войны, голода и неизбежной при такой ситуации шовинистской истерии. Чеченцы, которые могли уехать и имели на это средства, тоже особенно в родной республике не задерживались.

– Слышь, Рамазан, там танки подошли к селу! – возбужденно крикнул Тимур в окно своему соседу.

Рамазан всегда удивлялся способности Тимура все узнавать первым. Он встал, открыл дверь и впустил своего товарища.

– Наши собрались их попугать, ты пойдешь с нами? – не тратя лишних слов, взбудораженный Тимур вопросительно уставился на хмурого Рамазана.

«Блин! Вот что теперь делать? Отказаться? Нет, это невозможно. Не поймут... Придется идти. Ну не воевать же они там собрались, в конце концов! Пальнут пару раз из автоматов по танкам и успокоятся, довольные тем, как они русских напугали... Да, надо идти. Не хватает, чтобы еще прозвали меня трусом. Заодно и присмотрю за этими балбесами, чтобы не увлекались».