Я, робот - [4]

Миссис Вестон увидела их, как только они поднялись из травы, и вернулась в дом, чтобы встретить их там.

– Я кричала до хрипоты, Глория, – строго сказала она. – Где ты была?

– Я была с Робби, – дрожащим голосом ответила Глория. – Я рассказывала ему про Золушку и забыла про обед.

– Жаль, что Робби тоже забыл про обед. – И, словно вспомнив о присутствии робота, она обернулась к нему: – Можешь идти, Робби. Ты ей сейчас не нужен. И не приходи, пока не позову, – резко прибавила она.

Робби повернулся к двери, но заколебался, услышав, что Глория встала на его защиту:

– Погоди, мама, нужно, чтобы он остался! Я еще не кончила про Золушку. Я ему обещала рассказать про Золушку и не успела.

– Глория!

– Честное-пречестное слово, мама, он будет сидеть тихо-тихо, так, что его и слышно не будет. Он может сидеть на стуле в уголке и молчать… то есть ничего не делать. Правда, Робби?

В ответ Робби закивал своей массивной головой.

– Глория, если ты сейчас же не прекратишь, ты не увидишь Робби целую неделю!

Девочка понурилась.

– Ну хорошо. Но ведь «Золушка» – его любимая сказка, а я не успела рассказать. Он так ее любит…

Опечаленный робот вышел, а Глория проглотила слезы.

Джордж Вестон чувствовал себя прекрасно. У него было такое обыкновение – по воскресеньям после обеда чувствовать себя прекрасно. Вкусная, обильная домашняя еда, удобный мягкий старый диван, на котором так приятно развалиться, свежий номер «Таймс», тапочки на ногах и пижама вместо крахмальной рубашки – ну как тут не почувствовать себя прекрасно!

Поэтому он ощутил недовольство, когда вошла его жена. После десяти лет совместной жизни он еще имел глупость ее любить и, конечно же, всегда был ей рад, но послеобеденный воскресный отдых был для него священным, и его представление о подлинном комфорте требовало двух-трех часов полного одиночества. Он поспешно уткнулся в последние сообщения об экспедиции Лефебра – Иошиды на Марс (на этот раз они стартовали с лунной станции и вполне могли долететь) и сделал вид, будто ее не заметил.

Миссис Вестон терпеливо подождала немного, потом – нетерпеливо – еще немного и наконец не выдержала:

– Джордж!

– Угу…

– Джордж, послушай! Может быть, ты отложишь газету и поглядишь на меня?

Газета, шелестя, упала на пол, и Вестон обратил к жене страдальческое лицо:

– В чем дело, дорогая?

– Ты знаешь, Джордж. Дело в Глории и в этой ужасной машине…

– Какой ужасной машине?

– Пожалуйста, не притворяйся, будто ты не понимаешь, о чем я говорю! Я об этом роботе, которого Глория зовет Робби. Он не оставляет ее ни на минуту.

– Ну а почему он должен ее оставлять? Он для этого и существует. И в любом случае он вовсе не ужасная машина, а самый лучший робот, какой только можно было достать за деньги. А я чертовски хорошо помню, что он обошелся мне в полугодовой заработок. И он стоит этого – он куда умнее половины моих служащих.

Вестон потянулся за газетой, но жена оказалась проворнее и выхватила ее.

– Выслушай меня, Джордж! Я не хочу доверять своего ребенка машине, и мне все равно, умная эта машина или нет. У нее нет души, и никто не знает, что у нее на уме. Нельзя, чтобы за детьми смотрели всякие металлические штуки!

Вестон нахмурился.

– Что с тобой? Он с Глорией уже два года, а до сих пор я что-то не видел, чтобы ты беспокоилась.

– Сначала все было по-другому. Как-никак новинка, и у меня стало меньше забот, и потом, это было так модно… А сейчас я не знаю. Все соседи…

– Ну при чем тут соседи? Послушай! Робот куда надежнее любой няньки. Ведь Робби создан с единственной целью – ухаживать за маленьким ребенком. Все его мышление рассчитано специально на это. Он просто не может не быть верным, любящим, добрым. Он просто устроен так. Не о каждом человеке это скажешь.

– А вдруг что-нибудь испортится? Какой-нибудь там… – Миссис Вестон запнулась: она имела довольно смутное представление о внутренностях роботов. – Ну, какая-нибудь мелочь сломается, и эта ужасная машина начнет буйствовать, и тогда…

У нее не хватило сил закончить вполне очевидную мысль.

– Чепуха, – возразил Вестон, невольно вздрогнув. – Это просто смешно. Когда мы покупали Робби, мы долго говорили о Первом Законе Роботехники. Ты же знаешь, что робот не способен причинить вред человеку. При малейшем намеке на возможность нарушения Первого Закона робот сразу будет парализован. Иначе и быть не может, тут математический расчет. И потом, у нас дважды в год бывает механик из «Ю. С. Роботс» – он же проверяет весь механизм. С Робби ничего не может случиться. Скорее уж сойдем с ума мы с тобой. Да и как ты собираешься отнять его у Глории?

Он снова потянулся за газетой, но напрасно: жена сердито швырнула ее через раскрытую дверь в соседнюю комнату.

– В этом-то все и дело, Джордж! Она не хочет больше ни с кем играть! Кругом десятки мальчиков и девочек, с которыми ей следовало бы дружить, но она не хочет. Она и не подойдет к ним, если ее не заставить. Нельзя девочку так воспитывать. Ты ведь хочешь, чтобы она выросла нормальной? Ты хочешь, чтобы она смогла занять свое место в обществе?

– Грейс, ты воюешь с призраками. Представь себе, что Робби – это собака. Сотни детей с большим удовольствием проводят время с собакой, чем с собственными родителями.