Я решил стать женщиной - [35]

Конечно, во многом подпортил нашу жизнь кризис неожиданно грянувший, как стихийное бедствие: лучше после него не стало:.

Вначале меня веселило, как все обезумели от подпрыгнувшего доллара, как все кинулись в магазины скупать товары по старым ещё ценам. Посмеялась: посмеялась: и, повинуясь заложенным в меня уже генетически нашей советской системой стадным инстинктам, я также как и все, сдурев от счастья от последней возможности купить товар подешевле, кинулась за истеричной толпой в безумный водоворот магазинной толчеи, и сама накупила непонятно зачем в хозяйственном магазине на улице Живописной три совершенно одинаковые стремянки, три смесителя и ещё один смеситель для биде, которого у меня всё равно нет. Купила я и многое другое в других магазинах. Катя не будь дурой, не отставая от меня, накупила ещё больше: и всё это до сих пор бестолку валяется неиспользованное.

Как и любое стихийное бедствие, кризис приносил с собой кроме сильно скудеющей пайки у беззащитных к таким коллизиям простых людей, и настоящее горе: — люди теряли работу, свой бизнес, надежду, иногда последнюю…

Одна знакомая женщина после кризиса лишилась своей парикмахерской, о которой мечтала всю жизнь и которую купила на деньги от проданной своей квартиры: Не сбылась когда-то мечта молодой девчонки, иметь любимого мужа, — он сбежал, когда она была ещё беременна; не сбылась мечта иметь любимого сына, — он стал наркоманом и вот уже два года, как он куда-то пропал. И вот она ещё одна мечта в виде нарядной собственной парикмахерской и лучшей независимой ни от кого жизни сверкнула надеждой в сердце гнедой русской женщины, которая, как лошадь, тянула свою лямку по всей своей разухабистой жизни, а к ней в повозку тем временем бессовестно набивалось слишком много бед, слишком много: Увидела она эту мечту, напряглась, но не хватило сил. Разорился её арендодатель, пришел другой дядя и выгнал её из только что отремонтированного небольшого помещения её мечты-парикмахерской. Посидела она молча у окошка три дня, вставая только в туалет, посидела: да и повесилась.

Повесился и знакомый арт-директор одного крупного издательства, сокращенный через месяц после кризиса. Думал доработать он спокойно на своем месте уже до пенсии: вот она уже недалеко, совсем чуть-чуть осталось: и директор издательства почти лучший друг. «Уж кого-кого, а меня не уволят», — об этом даже и не задумывался этот мой приятель, настолько был уверен, что всё у него будет хорошо, всё надежно и всё схвачено… Вот большой каталог надо закончить для «хорошего» клиента и сдать его через две недели, и два календаря: завершить работу с ними, доделать макеты. И вдруг: «Извини, дорогой! Кризис: сам понимаешь:» «Как же так!? А как же каталог, а как же календари, кто их без меня сделает?» — это первые мысли увольняемого арт-директора этого крупного издательства. А дома: колом, вбитым в грудь, другой вопрос: «Что делать теперь?» Три дня звонков — «в этом бизнесе я долго, тридцать лет уже, найду себе работу, не пропаду:» Не нашёл: и тоже в петлю.

А сколько таких сгинуло, уставших бороться: нет, не за жизнь:, за выживание.

Мне надоели грустные мысли, и я подошла к зеркалу — ой-ой-ой! Может быть, я, конечно, не мужественная, но точно еще не женщина. Я лет десять уже пила гормоны, что-то, может быть, изменилось, но: какая я женщина, всё то же лицо с моей армейской фотографии смотрело на меня тяжелым взглядом. Это же сержант Фомин! Я еще повертелась перед зеркалом, взяла маленькое второе и посмотрела на свое отражение через него, как будто смотришь на себя со стороны. Тьфу ты, лучше бы не смотрела — огромная голова, как тыква, крупное лицо, длинный нос, свесившийся вниз: Я скорчила рожу — что так урод, что так. Я взяла трубку и набрала телефон Лены Ван.

— Здравствуйте, будьте любезны Лену Ван.

— Да, сейчас, как раз операция закончилась, сейчас позову, — «Елена Юрьевна, Елена Юрьевна:».

— Алло! — я услышала тоненький Ленин голосок.

— Привет, Лен!

— Борь, привет! Ты чего меня не по имени отчеству зовешь, я же тебе говорила, — начала, как обычно, возмущаться Лена.

— Ой, Лена, извини, я забываю. Как дела?

— Нормально. Как там у вас? Как Лиза?

— Нормально всё, — обобщила для краткости я и перешла к делу. — А я звоню узнать: ты говорила, что у вас делают пластические операции?

— Да, в отделении микрохирургии. Там и по смене пола операции делают. Что решился? — и Лена засмеялась своим особенным заразительным смехом.

— Не-е, я хочу пластику носа сделать.

— О, господи, зачем? У тебя абсолютно нормальный нос. Не надо тебе делать.

— Ну, Лена! Мне нос мой не нравится. И я пока ничего не собираюсь делать, я только хочу сходить на консультацию.

— Господи!: А я как раз только что в коридоре встретила Адамяна, легок на помине, мы с ним поздоровались. Он заведующий отделением микрохирургии, и это он, кстати, делает операции по смене пола. Только зачем тебе отрезать пиписку, не пойму? — неожиданно перевела тему или точнее цель моего посещения врача Лена.

— Лена, я же тебе сказал, я собираюсь делать пластику носа, причем тут пиписка? — справедливо возмутилась я.