Я расскажу вам, как погиб… - [2]

— Слушаю.

— Это ты, Джо? — узнал я голос Бена.

— Привет, Бен.

— Что ты сейчас делаешь?

— Что делаю? — хмыкнул я. — Думаю, огорчаться мне или нет. Понимаешь?

— Понимаю. Думаешь, у полицейских не бывает поводов для огорчений?

— Ну раз так, — сказал я, — может, заскочишь? Я как раз иду в театр и…

— Значит, у тебя два билета на «Макбета» и ты не знаешь, что делать со вторым.

— Мне кажется… — начал я и вдруг спохватился: — откуда ты знаешь, что на «Макбета»?

— Просто догадался.

— Хм.

— Что «хм»?

— Ничего. Хочешь пойти?

— Не знаю. Хотя, признаться, я, как нарочно, в вечернем костюме, — произнес Бен. — Есть в Ист-Энде одно местечко, которое я был намерен посетить. Совместить приятное с полезным… Ничего особенного — текущая работа. Но раз у тебя билеты на «Отелло»…

— На «Макбета».

— А, ну да. Эта пьеса мне нравится. Правда, я бы мог немало добавить, если бы умел писать белым стихом.

— Значит, идешь?

— Да. Потом мы могли бы где-нибудь выпить по стаканчику. У меня к тебе небольшая просьба.

— Личная?

— Нет.

— Интересно, — сказал я. — До начала представления у нас двадцать минут. Успеем еще по дороге купить цветы. Куда за тобой заехать?

— Никуда, — прозвучал спокойный голос. — Я в баре напротив, и если ты раздвинешь занавески, то увидишь перед баром черный автомобиль. За рулем сидит толстенький молодой человек в серой шляпе. Его зовут Джонс. Он наш сержант.

— Так, значит, ты в данный момент на службе?

Я был знаком с Паркером достаточно, чтобы знать его: он скорее прострелит себе голову, чем использует служебный автомобиль в личных целях.

Я положил трубку, оглядел себя в зеркало и пошел в холл, на ходу размышляя над тем, откуда Бен знает, что я сегодня хотел посмотреть «Макбета», что Кэрол не пришла, что…

Открыв дверь и поплотнее закутавшись в плащ, потому что вечер был холодный, я почувствовал, что настроение начинает улучшаться.

2 «Спасите их!»

В переполненном зрительном зале стояла мертвая тишина. Сара Драммонд поднесла руку к глазам. В круге света от невидимого прожектора казалось, что действительно на ее ладони пляшет красное пламя.

— Запах крови, — тихо произнесла актриса. — И все ароматы Аравии не омоют этой маленькой руки. Ах!

Я никогда не предполагал, что столько муки можно передать всего лишь одним словом, произнесенным к тому же так тихо, что если бы не эта тишина в зале, оно вряд ли достигло бы слуха. Краем глаза я взглянул на Паркера. Инспектор сидел, наклонившись вперед и сощурив глаза, а лицо его выражало такую сосредоточенность, как будто бы он был ученым, наблюдавшим явление, от которого зависит судьба всех его трудов. Несмотря на это он уловил мой взгляд и повернул голову, но не восторг выражали его глаза, а озабоченность.

Когда опустился занавес в антракте, я ощутил мягкое прикосновение его руки.

— Хочешь посмотреть до конца? Или…

— Хорошо, — сказал я, — идем.

Через несколько минут черный автомобиль уже тормозил перед моим домом.

— Мы собирались ехать в Ист-Энд, — сказал Паркер, — по если ты не возражаешь, я зайду к тебе на минутку?

— Конечно, — ответил я. — Тем более что ты хотел поговорить со мной о чем-то.

Дома я вытащил из маленького, скрытого среди книжных полок бара две бутылки и спросил:

— Коньяк или виски?

— Виски. И, если можно, без содовой.

Я налил, и мы выпили в молчании. Я снова наполнил стаканы, но Паркер отрицательно покачал головой.

— Я понимаю, — сказал он, — что ты едешь к Драммондам, чтобы писать, и я не хотел бы препятствовать этому. Не имею права.

Я не выдержал.

— Бен, — сказал я, — прошу тебя, не веди себя как персонаж второсортного криминального романа.

— Но я правда, — воскликнул инспектор, — правда очень беспокоюсь! Я просто не знаю, с чего начать.

— Начни с чего хочешь.

— Вероятно, ты прав, — инспектор глотнул из стакана и снова замолчал.

Я ждал. Честно говоря, я уже был заинтригован, но перед взором, мешая сосредоточиться, стояла хрупкая фигурка на сцене. «И все ароматы Аравии…»

— Если бы мы не были друзьями — ты, я и Драммонд, — я бы никогда не пришел к тебе с этим, — вдруг заговорил Паркер. — То, что я скажу тебе, — служебная тайна. И все же я получил согласие моего начальства на разговор с тобой.

Он снова замолчал.

— Не знаю, так ли это, — наконец начал он, — но мне кажется, что Ян в опасности.

Я ошарашенно посмотрел на него.

— В большой опасности. Может быть, даже еще в большей, чем когда летал с нами над Германией. Да, в большей, потому что тогда мы знали, что нам угрожает. Теперь все иначе.

Фигурка Сары Драммонд наконец исчезла, уступив место офицеру в сдвинутой набекрень фуражке. Ян… Он совсем не изменился. Разве чуть располнел, но все равно выглядел как мальчик.

— Что за чертовщина, — пробормотал я.

— Как ты знаешь, Ян — химик. Знаешь также, что он сделал хорошую карьеру, хотя ученые в таких случаях выражаются иначе. Ян всемирно известен как один из выдающихся ученых, занимающийся созданием синтетических соединений. Он и его ближайший помощник Гарольд Спарроу работают сейчас над синтезом сернистых соединений. Ничего больше не могу сказать, не будучи специалистом. Важно другое. Важно, что их труды могут произвести революцию в промышленности. Драммонд и Спарроу не только ученые, но и деловые люди. Они хотят проводить исследования под прикрытием одного из наших полуправительственных концернов, не доверяя никому. Однако это всплыло наружу.