Я – радость - [11]

– И почему только ты его всегда защищаешь?

– Потому что он твой отец.

Я не видела в ее объяснениях никакой логики, и все-таки когда она стала настаивать на том, чтобы я виделась с ним регулярно, через какое-то время уступила. В принципе это было не так сложно: он снова переехал в наш район и жил теперь совсем недалеко, так что мне было нетрудно сходить к нему раз в месяц и послушать его в течение часа или двух.

Рассказывал он в основном о молодости, о том, как с друзьями ходил на рыбалку, ночевал у костра, как бабушка гоняла его за непослушание, вспоминал, как служил в армии, о своей первой любви, случившейся, когда ему было восемнадцать, – еще до мамы. По всему было видно, что настоящее занимает его мало, да и неудивительно: некогда довольно приличная должность на стройке и соответствующие ей привилегии сменила работа сторожем в детском саду, жена бросила, увезла с собой единственного сына, осталась только я – слабое напоминание о том, что и он все-таки создал что-то за свою жизнь. И слабое утешение.

И все-таки когда моя карьера пошла в гору, а я сама из серенькой невзрачной студентки превратилась во вполне привлекательную девушку, стало заметно, как он гордится мной. Как он рад меня видеть, когда я прихожу. Как готовится к нашим встречам – покупает торт или запекает в духовке картофель под майонезом. И тогда впервые за время нашего общения я стала чувствовать его присутствие в моей жизни, появилось ощущение, что у меня действительно есть отец.

Так продолжалось, пока не появился Костя – один из тех немногих парней, которым посчастливилось отвлечь меня на какое-то время от работы. Я сама не заметила, как все больше и больше времени стала проводить с ним: сначала каждые выходные, потом чуть ли не каждый вечер, мы с ним встречались, созванивались, переписывались, а все остальное время я не переставая думала о нем.

За несколько месяцев, в течение которых развивался наш бурный роман, я ни разу не была у отца. Звонила ему всего пару раз, извинялась, обещала, что скоро обязательно зайду, но закончилась весна, началось лето, и среди всех невозможно важных дел, связанных с Костей, я так и не нашла минутки, чтобы забежать к нему.

А потом Костя предложил мне переехать к нему, и я испугалась. Перестала отвечать на его звонки. Снова захотелось с головой погрузиться в работу, вернуться к недочитанным книгам, увидеться наконец с отцом.

Представляя, как он обрадуется, я позвонила ему, чтобы сообщить, что приду к нему в субботу, однако он отнесся к этой новости неожиданно прохладно. Сказал, что на выходных не сможет, и поспешил закончить разговор, ссылаясь на то, что занят. От разговора остался неприятный осадок, но ничего страшного, подумала я, всякое бывает.

Встретились мы случайно – на выходе из магазина – уже в начале сентября. Он хорошо выглядел, сказал, что устроился прорабом на стройку, – конечно, не то, о чем мечталось, но все же поближе к любимому делу. С ним была женщина. Довольно милая, примерно одного с ним возраста. Мы поговорили совсем недолго и разошлись в разные стороны.

С тех пор мы больше не встречались, только перезванивались изредка, да и то звонила в основном я, а он сам объявлялся только по дням рождения да на Восьмое марта. У меня снова появилось чувство, что я ему не нужна, но, помня о том, что говорила тетя Лариса, какое-то время еще пыталась сохранить наши с ним отношения. А потом он не поздравил меня с моим тридцатилетием. Не позвонил мне ни в день моего рождения, ни через день, ни через два – по-моему, он просто забыл о нем.

Так что как бы тетя Лариса ни настаивала на том, что он мой отец, что роднее у меня никого нет, что он любит меня, даже несмотря на то что так себя ведет, слышать ничего об этом не хочу. Да, он такой, не умеющий беречь то, что у него есть, его не хватает на любовь сразу к нескольким людям, но разве это мои проблемы?

– Но ведь ты такая, же как он, – говорит мне Лара. – Ты вспомни, когда у тебя появился Костя, ты тоже забросила всех и сконцентрировалась на ваших с ним отношениях! И это ладно, что вы довольно быстро разошлись, а если бы нет? Возможно, ты так и была бы поглощена им до сих пор.

– Да, но я звонила ему и уж точно никогда бы не забыла про его день рождения! Так что не надо меня опять с ним сравнивать. У него снова есть его любимая работа, новая женщина – вот и пусть наслаждается, я очень за него рада. Но сама я больше ничего не хочу о нем знать.

Я знаю, что Лара все равно со мной не согласна, но думаю, она просто не была на моем месте.

Я радость, тихая, светлая, я свет, я любовь. Я люблю своего отца, он идеальный объект для любви, для тренировки умения прощать. Так что, конечно, я его люблю, пусть у него все будет хорошо.

За несколько дней до Нового года я пришла в Ромин таунхаус и обнаружила тот же кавардак, что был в день моего рождения, только ко всем перевернутым и перемешанным между собой вещам добавился еще один нагоняющий тоску штрих: было разбито все, что могло быть разбито. Слава Богу, двери и журнальные столики оказались достаточно прочными.

Пока я озиралась вокруг и прикидывала, сколько уйдет времени на уборку этого бедлама, из спальни вышел Рома и стал быстро спускаться по лестнице. Против обыкновения на нем в этот день были надеты костюм и белая рубашка, расстегнутая у ворота, которые, однако, шли ему не меньше, чем рваные джинсы.