Я просто тебя люблю - [47]

Недаром, видимо, мудрые говорят, что когда нужда припирает, и ворон соловьём распевается. Откуда только велеречивость-то взялась? Но взялась же.

— Скажу, — согласно кивнула головой степнячка. — Спрашивай, нарчар.

— Я понимаю, что степь за то… — ведунья запнулась, пытаясь правильные слова подобрать, — … злодейство, что ей учинили, жертвы требует. И это справедливо.

— Йе! — подтвердила бабушка.

— Но что значит для степи жизнь одного ифовета? Тем более не самого достойного.

— Ну спасибо, подруга! — обиделся, до этого упорно молчавший, Шай.

— Ты можешь предложить жертву достойнее? — деловито спросила степнячка.

— Жертву нет, — отозвалась Арха, ловя себя на том, что опять губы облизывает. — Но, скажем так, выкуп могу.

— Истинные не торгуются! — заявил вдруг шавер, напротив Агной сидящий.

— А торговли никто и не предлагает, — в сторону противного демона даже головы не повернув, отозвалась ведунья. — Я хочу принести дар степи и уважаемой арычар. Но ведь на дар принято отвечать даром, так?

— Йе, — прищурилась степнячка, эдак внимательно внучку рассматривая. — И чем же хочет одарить меня кровь от крови?

— Тебе нравится моя кобыла, арычар?

— Естественно, — совсем не по-степному фыркнула шаверка. — Кому не понравятся такие лошади?

— Я обещаю за каждые десять погибших кобылиц по одной такой лошади. И за каждого жеребца — жеребца.

Фразочка вышла на удивление корявой, но, вроде бы, присутствующие лекарку поняли, потому что стало совсем уж тихо.

— А я, значит, подарю тебе жизнь этого красавчика? — помолчав, поинтересовалась родственница.

Арха в ответ только кивнуть сумела.

— Только посмей! — прошипел Шай невесть кому. — Вот только рискни… Я поджог и всё остальное тоже я!

— Ты обалдел?! — у лекарки от удивления даже голос прорезался.

— Моя жизнь принадлежит только мне, поняла?! — рявкнул блондин. — И никому другому она принадлежать не будет!

— Да у тебя сейчас вообще никакой жизни не останется!

— Все слышали? — заорал блондин. — Права ваша ведьма, режьте, давайте!

— Шай!

— Да ты на него внимания не обращай, внученька, — ласково пропела Агной и по руке Арху погладила. — Пусть себе вопит. Так сколько, говоришь, лошадок ты в дар принесёшь? И, кстати, Тьмой-то поклянёшься, что не обманешь старую бабушку?

Ифовет уже не орал, а рычал и так дёргал столб, что он ходуном ходил — вот-вот вырвет.

— Клянусь, — буркнула лекарка, пытаясь сообразить, куда же это она теперь угодила.

— Ну и я клянусь! — оскалила стреуголенные зубы бабуля, ударив ладонью по лекарской ладони.

— Тьфу ты! — сплюнул сидящий на кошмах шавер и вскочил, понёсся куда-то, распихивая с дороги степняков.

Арха покосилась на него, глянула на родственницу, снизу вверх мотнув подбородком, мол: чего это он?

— Да, понимаешь, в жёны он тебя взять надумал, со мной сродниться, да союз заключить, — пожала плечами арычар. — Мы уж почти было сговорились. Да только теперь и не понятно, что на выкуп такой богатой невесте предложить.

— У меня жених есть! — обалдело пробормотала лекарка.

— Женихом больше, женихом меньше — какая разница?

Ведунья ткнулась лицом в ладони, глухо замычав. Слов, чтобы выразить своё отношение к происходящему, у неё просто не осталось.

***

Судя по воплям, шаверский праздник только набирал обороты. Но внутри шатра было относительно тихо. Ор, конечно, и сюда доносился, но отстранённо, будто издалека. Войлок неплохо шум гасил. К сожалению, напряжённость снимать он не мог. А воздух тут разве что молнии не прошивали.

Шай как сел, перекрестив руки на коленях, так до сих пор головы и не поднимал. Ифовет не шевелился даже, но Архе упорно казалось: он едва сдерживается, чтобы вновь не перекинуться. Но почему-то бронзовый ошейник снять, шаверами нацепленный, красавец даже не попытался.

Ирда молчала, прислонившись плечом к столбу-опоре и тоже упрямо пол рассматривала. Собственно, шевелилась только ведунья — расхаживала от стены к стене. Лекарка пыталась пару раз заговорить, да почему-то не получалось, нужные слова так и не находились.

— Перестань маячить, — подал, наконец, голос Шай.

— А ты перестань вселенские трагедии устраивать! — рявкнула Арха. — Я не понимаю, что произошло-то? Ну, куплю я этих лошадей, отдам. Дан вон сказал: я теперь очень состоятельная женщина. Если хочешь, в рассрочку долг вернёшь.

— В рассрочку? — глухо поинтересовался блондин, подняв-таки голову.

Лучше б он этого не делал. Глаза ифовета синим налились — целиком, без зрачков, радужки и белков. И эта синева ещё и красным отливала. А третье веко моргало быстро-быстро, как от тика. Да и шепелявил-пришепётывал красавец куда заметнее обычного: то ли клыки у него выросли, то ли язык сильнее раздвоился — не понять.

— В рассрочку?! — повторил демон ниже, басовитие. — Это как я у тебя свою жизнь в рассрочку выкуплю, госпожа? Мелкими услугами? И чем брать изволите? Талантов-то у меня не так много. Опыт фехтовальщика вам не пригодится. Впрочем, второе умение я вряд ли успею продемонстрировать — лорд Харрат слишком быстро на куски порвёт.

— Шай, ты совсем с ума сошёл, что ли? — пробормотала Арха, наткнувшись спиной на растяжку шатра — дальше отступать было некуда.