Я просто тебя люблю - [24]

Арха следом поплелась, потому как невозможно вот так чувствовать: Дан — и вдруг чужой?

А снаружи хорошо было. Уже совсем стемнело и небо над головой перевёрнутой чашей с бисером звёзд, каждая размером с яблоко. И тонкая полоска зарева на горизонте выглядела романтично. Цикады тихонечко стрекотали. Ветер, прохладный и совсем не страшный, зарылся пальцами в мокрые волосы.

Хаш-эд далеко отходить не стал. Облокотился о колено, поставив ногу на камень, нагнулся вперёд, сгорбился.

— Дан, ну честное слово! Я на самом деле ни в чём не виновата и этот…

— Дело не в этом, — тут же перебил её демон, а у самого голос всё такой же ровный и совсем безучастный — никакой.

— И в чём же дело? — обречённо выдохнула лекарка.

Вот так, получается? Здесь и сейчас, в самый раз после того, как она едва не погибла; сразу следом за осознанием, что значит беременной быть, и состоится Тот Самый Разговор? Наверное, давно пора поговорить. Нет, не так. Давным-давно пора бы поговорить — вот как. И ни подходящего времени, ни подходящего места для него никогда не найдётся. Но сейчас… Как-то это совсем несправедливо.

Главное, запросто можно развернуться да уйти, Дан останавливать не пожелает — это точно. Всё останется по-прежнему, можно сделать вид, будто ничего такого и не происходит.

— Почему ты со мной не поговорила?

А вот сейчас можно спросить: «О чём?», потом прицепиться к словам, перевести совсем на другое…

— А смысл? — откликнулась тихо.

— Весь смысл в том, чтобы ответ получить, желательно правдивый, нет?

Хаш-эд глянул на лекарку через плечо, но темно, лица не разглядеть. Только далёкое пламя чуть подсвечивает кончики рогов.

— Ты политик. Тебе врать, как дышать, — пожала Арха плечами.

— Хочешь, Тьмой поклянусь?

— Не хочу. Слишком уж много мы клялись. Кажется, между нами ничего, кроме этих самых клятв и нет.

Вроде бы, кто-то уже говорил, будто между ними ничего, кроме клятв, нет. Правда, это давно было. Сейчас и не вспомнить, кто сказал. Наверняка Адин, кто же ещё?

— То есть правду тебе знать и не обязательно, — по-прежнему равнодушно резюмировал Дан. — Тогда, чего ты хочешь?

— Данаш, принцы не женятся на простолюдинках.

— Не женятся, — согласился демон.

— И лорды не влюбляются в нищенок.

— Не влюбляются.

— А человечки не становятся первыми леди империи.

— Третьими, а то и десятыми, — холодно поправил Дан. — Есть ещё королевы, принцессы, тётушки-матушки. Но да, не становятся.

— Тогда к чему это всё?

И снова руками развела, и снова плечами пожала, и головой помотала, будто бы не она это всё говорила, а если и говорила, то не те ответы слышала. Но как по-другому реагировать?

— Ты не простолюдинка, не нищенка, и не человечка. Ты леди Арахша ашэр Нашкас из рода Каро. Конечно, тоже мезальянс, но его мне простят.

Помолчали. Вроде бы всё сказано, а на самом деле ничего. Вот совсем ничего: как было, так и осталось.

— Поправь меня, если ошибаюсь, — начала Арха, сумев-таки затолкать в желудок очень большой, очень ёжистый, и очень горький ком. — Вот всё с самого начала. Мы познакомились и ты захотел…

— Тебя трахнуть, — любезно подсказал лорд, решивший, видимо, побыть откровенным и честным.

— Вот именно, — опять покивала лекарка. — Потом эти ваши долги дурацкие. Но, наверное, ещё и забавным показалось такую ручную зверушку себе завести, правильно? А что, сам же говорил: необычная, мужчины на меня ведутся, забавная, да ещё и влюблённая до одури. Верно?

— Верно, — согласился лорд. — Кажется, в другом тебя и не убеждали.

— Ну да, ты сразу сказал, что ничего кроме места любовницы, мне не светит.

— Сказал, — рога на фоне неба едва заметно шевельнулись — кивнул. — Я никогда не принуждал, ни разу. Выбор всегда твой.

— Принуждал, — хотела улыбнуться, да губы в улыбку никак не складывались. — Но я не сопротивлялась. Только скажи, что потом-то случилось? Нет, я не про то, как пытался… до себя подтянуть. Мне лишь интересно, когда заставлял отца меня признать, уже просчитал, как вынудишь Ирраша в род взять или идея позже пришла?

— Это имеет значение?

— Да нет, пожалуй. В ваших интригах разбираться — голова заболит. Но на вопрос ты всё-таки ответь.

— Какой?

— Что же потом-то случилось?

Кое-чему она у своих демонов всё-таки научилась. Например, упрямству.

— Понял, что ты моя, принадлежишь мне. Ты мне нужна. Очень. Это хотела услышать?

— Нет, не это.

Дан кивнул, снова соглашаясь. Ведь и сам знал, что не это.

— А больше мне дать нечего.

— Да почему, Тьма тебя задери?!

— Спроси у Шая, чего вся ваша любовь стоит, — глухо проговорил Дан выпрямляясь. — Спроси у моей маменьки и Адаши. У Адаша тоже можешь поинтересоваться, у Адина.

— У Тхия с Ю, — с энтузиазмом продолжила лекарка, — у Ирраша с Ллил.

— У них особенно, — хмыкнул хаш-эд. — Мы завтра в столицу возвращаемся. С нами поедешь?

А это, пожалуй, был самый сложный вопрос. Знать бы, как на него правильно ответить. И есть ли он, правильный ответ.

— Нет, мне надо… — мотнула головой, то ли показывая, что ей надо. То ли слёзы смаргивая. — Мне надо.

— Хорошо, я буду ждать, — прозвучало это, как клятва. Дан потянулся, провёл, будто слепой, пальцами по лбу лекарки, носу, щеке. — А бастардов у меня никогда не было.