«Я просто применяю здравый смысл к общеизвестным фактам» - [5]
Но вернемся к нашим баранам. Даже если Арафат и вправду умер от СПИДа, я не думаю, что в его смерти следует винить Суху и французских жардармов. В конце концов, как ни атрофировано у французов чувство брезгливости, но хоть какие-то остатки его должны же были сохраниться даже у них. Или не обязательно? Как бы там ни было, а кое-кто прямо говорит, что Арафата уморили французы. Такого мнения придерживается, например, д-р Ашраф аль-Курди, в течение 25 лет состоявший при новопреставленном персональным врачом. Внезапно осиротевший доктор пожаловался прессе на некрасивое поведение его французских коллег по отношению к нему самому и к его хозяину. Они буквально вырвали немощного раиса из его любящих рук и ни разу не поинтересовались ни историей болезни, ни тем, как д-р аль-Курди поддерживал жизнь в своем пациенте. И что же? Пока всемирно любимый террорист был предметом бережных забот своего доктора, с ним все было в порядке. Как только он попал в руки к французам, он подох. Замучили фюрера проклятые гяуры. Д-р аль-Курди напомнил мне Багдадского Боба, бывшего саддамова министра информации. Порой мне кажется, что арабы — прирожденные клоуны. Жаль, что их клоунада неизбежно оборачивается кровопролитием.
Жаль, что выдающиеся качества многих людей остаются невоспетыми, пока их носители не покинут сей бренный мир. Пока Арафат еще дышал, я и не подозревала, что у него было чувство юмора. Теперь я точно знаю, что было, да еще какое. Помните, как после 11 сентября, пока «народ» Арафата плясками и раздачей сладостей отмечавший первый и, скорее всего, последний в своей несуществующей истории день «победы», сам раис, окруженный представителями прессы и медперсоналом, торжественно сдал кровь для переливания жертвам теракта. Мы с вами в то время не знали, что у него — СПИД, но и без СПИДа у любого нормального человека кровь бы свернулась от одной мысли о том, что в его вены попадет пусть даже одна-единственная капля арафатовых нечистот. Но он-то знал, чем он болен. Он-то знал, что со временем его дурная болезнь станет достоянием гластности. Был ли способ лучше посмеяться над американцами в день их национального траура?
Но если говорить серьезно, то наследие Арафата отнюдь не ограничивается мерзкой клоунадой. Его наследие огромно и заслуживает сравнения с наследием нашего праотца Авраама. Как Авраам, Арафат стал отцом народа, которого до него не существовало. Неважно, сколько раз я напишу, что «палестинцы» это террористическая организация, а не народ, ставший бездомным по вине жестоких сионистов. Неважно, сколько раз я напомню вам, что у них нет ни своего языка, ни культуры, ни истории, что они пришли в Израиль со всего арабского мира, что их не объединяет ничего, кроме ислама и жажды еврейской крови. Неважно, что «историческая Палестина» это всего лишь антисемитский миф, подобный «Протоколам Сионских мудрецов», только гораздо более успешный. Важно то, что весь мир верит, что арафатова террористическая организация является самым настоящим народом. И раз весь мир так считает, то, значит, так оно и есть.
В чем-то Арафат даже превзошел Авраама. Авраама вел Бог. Арафата вела мусульманская ненависть ко всему хорошему, что еще существует в нашем мире. Вот почему, сколько бы детей ни приносил он в жертву своей ненависти, ни разу Бог не послал ангела, чтобы тот в последний момент предотвратил убийство. Но ведь и за Свой народ Бог так пока и не вступился. Кто знает, почему Он бросил нас на произвол зла? Он мог уехать в отпуск. Он мог застрять в уличной пробке. Он мог заняться другим, более интересным проектом. Боясь упустить микроскопический шанс, что Он прочтет эту статью, я заявляю со всей категоричностью, на которую способна, что у Него не будет лучшего времени, чем прямо сейчас, чтобы выйти на защиту Своего народа с крепкой рукой и простертой мышцей, а, может быть, наоборот, если Ему так удобнее, потому что нас скоро погонят в печи новой Катастрофы, а мы еще до смысла предыдущей не доперли. Убедительно прошу считать вышесказанное молитвой.
В течение всей своей жизни Арафат неуклонно преследовал одну цель — уничтожение Израиля, и никому не удалось свернуть его с избранного им пути. В арабском мире, где верность — будь то верность долгу, человеку, или делу — так же переменчива, как цены на бирже в предвидении скорого экономического упадка, где предательство так же обычно, как верблюжий помет на мостовой, миллионы людей, обреченных им на бесконечные страдания и смерть, шли за ним без страха и упрека, как советский народ за Сталиным, радостно и безоговорочно подчинив самих себя и своих детей его смертоносной воле.
