Я пришел к тебе с приветом… - [14]

Тихонько стелется над кровлею с коньком.

Петух заботливый, копаясь на дороге,

Кричит… а дедушка брадатый на пороге

Кряхтит и крестится, схватившись за кольцо,

И хлопья белые летят ему в лицо.

И полдень нарастает. Но, боже, как люблю я,

Как тройкою ямщик кибитку удалую

Промчит – и скроется… И долго, мнится мне,

Звук колокольчика трепещет в тишине.

<1842>

«Ветер злой, ветр крутой в поле…»

Ветер злой, ветр крутой в поле

              Заливается,

А сугроб на степной воле

              Завивается.

При луне на версте мороз —

              Огонечками.

Про живых ветер весть пронес

              С позвоночками.

Под дубовым крестом свистит,

              Раздувается.

Серый заяц степной хрустит,

              Не пугается.

<1847>

«Печальная береза…»

Печальная береза

У моего окна,

И прихотью мороза

Разубрана она.

Как гроздья винограда,

Ветвей концы висят, —

И радостен для взгляда

Весь траурный наряд.

Люблю игру денницы

Я замечать на ней,

И жаль мне, если птицы

Стряхнут красу ветвей.

<1842>

«Кот поет, глаза прищуря…»

Кот поет, глаза прищуря,

Мальчик дремлет на ковре,

На дворе играет буря,

Ветер свищет на дворе.

«Полно тут тебе валяться,

Спрячь игрушки да вставай!

Подойди ко мне прощаться,

Да и спать себе ступай».

Мальчик встал. А кот глазами

Поводил и все поет;

В окна снег валит клоками,

Буря свищет у ворот.

<1842>

«Чудная картина…»

Чудная картина,

Как ты мне родна:

Белая равнина,

Полная луна,

Свет небес высоких,

И блестящий снег,

И саней далеких

Одинокий бег.

<1842>

«Ночь светла, мороз сияет…»

Ночь светла, мороз сияет,

Выходи – снежок хрустит;

Пристяжная озябает

И на месте не стоит.

Сядем, полость застегну я, —

Ночь светла и ровен путь.

Ты ни слова, – замолчу я,

И – пошел куда ни будь!

<1847>

«На двойном стекле узоры…»

На двойном стекле узоры

        Начертил мороз,

Шумный день свои дозоры

        И гостей унес;

Смолкнул яркий говор сплетней,

        Скучный голос дня:

Благодатней и приветней

        Всё кругом меня

Пред горящими дровами

        Сядем – там тепло.

Месяц быстрыми лучами

        Пронизал стекло

Ты хитрила, ты скрывала,

        Ты была умна;

Ты давно не отдыхала,

        Ты утомлена.

Полон нежного волненья,

        Сладостной мечты,

Буду ждать успокоенья

        Чистой красоты.

<1847>

«Скрип шагов вдоль улиц белых…»

Скрип шагов вдоль улиц белых,

        Огоньки вдали;

На стенах оледенелых

        Блещут хрустали.

От ресниц нависнул в очи

        Серебристый пух,

Тишина холодной ночи

        Занимает дух.

Ветер спит, и все немеет,

        Только бы уснуть;

Ясный воздух сам робеет

        На мороз дохнуть.

1858 (?)

«Еще вчера, на солнце млея…»

Еще вчера, на солнце млея,

Последним лес дрожал листом,

И озимь, пышно зеленея,

Лежала бархатным ковром.

Глядя надменно, как бывало,

На жертвы холода и сна,

Себе ни в чем не изменяла

Непобедимая сосна.

Сегодня вдруг исчезло лето;

Бело, безжизненно кругом,

Земля и небо – все одето

Каким-то тусклым серебром.

Поля без стад, леса унылы,

Ни скудных листьев, ни травы.

Не узнаю растущей силы

В алмазных призраках листвы.

Как будто в сизом клубе дыма

Из царства злаков волей фей

Перенеслись непостижимо

Мы в царство горных хрусталей.

1864 (?)

«Какая грусть! Конец аллеи…»

Какая грусть! Конец аллеи

Опять с утра исчез в пыли,

Опять серебряные змеи

Через сугробы поползли.

На небе ни клочка лазури,

В степи все гладко, все бело,

Один лишь ворон против бури

Крылами машет тяжело.

И на душе не рассветает,

В ней тот же холод, что кругом,

Лениво дума засыпает

Над умирающим трудом.

А все надежда в сердце тлеет,

Что, может быть, хоть невзначай,

Опять душа помолодеет,

Опять родной увидит край,

Где бури пролетают мимо,

Где дума страстная чиста, —

И посвященным только зримо

Цветет весна и красота.

Начало 1862

У окна

К окну приникнув головой,

Я поджидал с тоскою нежной,

Чтоб ты явилась – и с тобой

Помчаться по равнине снежной.

Но в блеск сокрылась ты лесов,

Под листья яркие банана,

За серебро пустынных мхов

И пыль жемчужную фонтана.

Я видел горный поворот,

Где снег стопой твоей встревожен.

Я рассмотрел хрустальный грот,

Куда мне доступ невозможен.

Вдруг ты вошла – я все узнал —

Смех на устах, в глазах угроза.

О, как все верно подсказал

Мне на стекле узор мороза!

<1871>

«Мама! глянь-ка из окошка…»

Мама! глянь-ка из окошка —

Знать, вчера недаром кошка

               Умывала нос:

Грязи нет, весь двор одело,

Посветлело, побелело —

               Видно, есть мороз.

Не колючий, светло-синий

По ветвям развешан иней —

               Погляди хоть ты!

Словно кто-то тороватый

Свежей, белой, пухлой ватой

               Все убрал кусты.

Уж теперь не будет спору:

За салазки, да и в гору

               Весело бежать!

Правда, мама? Не откажешь,

А сама, наверно, скажешь:

               «Ну, скорей гулять!»

9 декабря 1887

Гадания

«Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом…»

Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом,

               Я при свечах навела;

В два ряда свет – и таинственным трепетом

               Чудно горят зеркала.

Страшно припомнить душой оробелою:

               Там, за спиной, нет огня…

Тяжкое что-то над шеею белою

               Плавает, давит меня!

Ну как уставят гробами дубовыми

               Весь этот ряд между свеч!

Ну как лохматый с глазами свинцовыми

               Выглянет вдруг из-за плеч!

Ленты да радуги, ярче и жарче дня…