Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений - [20]

Теоретически, помимо «долгосрочного заказа» в огромном доме «коллекционера», множества других заказов на спецуборку, еженедельной попытки пробежать три километра (в чем, кстати, я постепенно преуспевал – в какой-то момент я действительно стал чередовать пятьсот метров бега с ходьбой на стометровку), а также вечерней подготовки к сдаче выпускного экзамена на сертифицированного дезинфектора, я должен был выполнять свои двадцать процентов работы в качестве финансового консультанта. Однако нельзя сказать, чтобы у меня это получалось. Мне катастрофически не хватало времени. Даже ночью мне не удавалось как следует выспаться. Потому что дома меня ждала еще одна работа. Деменция моей бабушки стала прогрессировать так сильно, что днем с ней все время дежурили сиделки, а ночью в роли сиделки выступал я.

Даже если труп находился все время в кресле, за месяц смерть успевает проникнуть в каждую щелку. Любая мебель отправляется на свалку.

Как-то вечером, довольно поздно возвратившись домой после очередной спецуборки, в темноте я неожиданно столкнулся со своей Графиней, стоящей на кухне в белой ночной рубашке. Это было как в фильме ужасов. Я испугался до полусмерти. Однако самое страшное было не то, что она бродила по ночам, словно привидение, а то, что во время этих похождений она могла упасть. Несколько раз она разбивалась так сильно, что мне приходилось продолжать спецуборку, но только уже у себя дома. Убирать кровь своей собственной бабушки с технической точки зрения не было чем-то необычным, но эмоционально я совершенно не мог это принять. Запирать ее на ночь в комнате мне не хотелось. Так же, как и ссылать ее в дом престарелых, хотя моя мама не раз мне советовала поступить подобным образом. Я просто не мог этого сделать. Ведь это была моя бабушка. Я обещал заботиться о ней и именно этим и собирался заниматься. До самого конца. Поэтому я установил по всему дому детские воротца – в тех местах, где были ступеньки, о которые она могла споткнуться, – и спал ночью не более четырех часов. Остальное время я проводил в полусне, стараясь быть всегда настороже. В эти часы я хоть и отдыхал, но краем уха постоянно прислушивался к любому шороху, неусыпно следя за бабушкой. Как только я что-то слышал или мне казалось, что я что-то услышал, я сразу вскакивал с кровати, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Убирать ее кровь мне больше не хотелось.

При такой нагрузке объем моего рабочего времени в качестве финансового консультанта довольно быстро свелся к нулю. Нико, мой шеф, конечно же, это заметил и назначил мне встречу, чтобы обсудить со мной «мое будущее». К счастью, разговор оказался гораздо менее тяжелым, чем можно было ожидать, особенно учитывая тему встречи, озвученную моим шефом: «Будущее Томаса». Потому что Нико был искренне восхищен моей новой профессией, ведь мы так или иначе регулярно общались.

– Если хочешь, я могу отпустить тебя за свой счет до конца года, а потом поговорим о твоей дальнейшей работе.

– Правда? – спросил я с благодарностью в голосе.

Нико в ответ спокойно кивнул.

– Мне будет удобнее планировать работу офиса, если я буду знать, что ты пока не работаешь. Давай ты для начала закончишь свое обучение, а затем мы снова поговорим о том, захочешь ты вернуться или нет.

Несмотря на то, что расписание в моем ежедневнике уменьшилось на один пункт, дел у меня все равно было невпроворот. Но, видимо, в тот момент мне как раз нужна была такая нагрузка, ведь у меня не оставалось времени, чтобы тосковать из-за разлуки с девушкой и страдать от приступов жалости к себе. К тому же я занимался тем, чему отдавался сполна. Я любил свою бабушку, и в каком-то смысле я полюбил спецуборку. Вот почему у меня все получалось. Пусть даже это выматывало меня все сильнее и сильнее.

Как-то вечером, когда я сидел, уткнувшись в книгу о дезинфекции, у меня зазвонил мобильник. Нажав кнопку приема, я услышал знакомый голос. «Броши!»

– Скажи-ка, – сказала фрау Брошманн, – ты помнишь ту квартиру с огромной библиотекой?

– Конечно, – ответил я. – «Книжная квартира»!

– Когда комендант показывал вам тот дом, ты сказал, что в квартире с оторванной шторой кто-то умер.

– Да… И что?

– Знаешь, твое предположение оказалось верным.

Я нервно сглотнул.

Это было почти четыре месяца назад.

– Полиция сказала, что он находился там еще дольше…

Дольше, чем четыре месяца?

– Как думаешь, сколько понадобится времени, чтобы все там убрать?

Я отложил свои книги и конспекты и достал ежедневник.

– Хм, – сказал я, – для начала мне нужно осмотреть квартиру…

Глава 8

С тем, что происходит с человеком после смерти, в целом все понятно – по крайней мере, с биологической точки зрения.

В ту секунду, когда перестает биться сердце, человек умирает в первый раз. Врачи называют эту фазу смерти клинической смертью. В народе она зовется остановкой сердца. Однако в этот момент организм еще можно считать живым. Мозг начинает отключать все жизненно важные функции, требующие поставки кислорода, только через тридцать секунд после прекращения пульсации сердца. После этого в течение десяти минут человека теоретически еще можно вернуть к жизни. Потом смерть, как правило, становится необратимой, и мозг отключается навсегда – он попросту умирает. Еще через десять минут, то есть примерно через двадцать минут после остановки кровообращения, на теле появляются первые трупные пятна. Эти пурпурные подтеки возникают из-за давления жидкости, содержащейся в организме, на кожу. Жидкость перестает циркулировать и под воздействием силы тяжести «стекает» вниз, образуя пятна на участках кожи, прилегающих к поверхности, на которой лежит тело. Они являются одним из первых достоверных признаков безнадежности ситуации. Поэтому, если на трупе уже образовались пятна, значит, организм находится на второй стадии смерти, когда мозг уже умер, и любые попытки реанимации бесполезны. Чем больше времени проходит, тем меньше кожа сопротивляется давлению жидкости и начинает пропускать ее через себя, подобно плотному куску ткани, через которую медленно просачивается вода. Это и есть та самая трупная жидкость, которую мне столько раз приходилось вытирать.