Я прекрасна! - [4]

Приношу Берни стакан безалкогольного коктейля, который я готовлю для ее девичника перед рождением ребенка, и она, словно на полку, ставит стакан себе на живот.

— Не испачкай жакет, — предупреждаю я, отмечая про себя, что никогда прежде не видела ни такого ярко-розового, как тюльпан, ни такого огромного жакета. Или чтобы кто-то одевался так, как Берни. На ней сегодня потертые, в обтяжку, черные брюки для беременных. А из-под жакета от Шанель выглядывает белая футболка с изображением маффина и надпись: «Я беременна!» Как будто кто-то еще не догадался!

— Я заставила ребят в «Шанель» обработать его водоотталкивающим покрытием. Как и все в доме: одежду, ковры, кушетки, все-все. Я позаботилась, чтобы дом был абсолютно безопасен для детей.

Для обычного человека обеспечить безопасность ребенку означает закрыть все шкафы, спрятать розетки, загородить лестничные площадки. Но Берни всегда была оригинальна.

— Ты наняла ту няню, которую хотела? — спрашиваю я, возвращаясь к самой популярной теме последнего месяца.

— Нет, я не смогла удовлетворить ее требования, — грустно сообщает Берни. — Она потребовала для себя отдельную спальню с ванной комнатой. Это не проблема, в доме их достаточно. Но ей понадобился еще шофер и бесплатная одежда. Честно говоря, требования у нее были круче, чем у Сандры Баллок.

— Правда? Ты и с ней работала?

— Да, в самом начале. Ты ведь знаешь, это я ее нашла, — говорит Берни.

Я переношу блюдо поближе и ставлю его напротив подруги. Мы познакомились всего три месяца назад, когда обе, в один и тот же день, переехали в Хэдли-Фармз — этот богатый пригород Нью-Йорка. Я начинала жить с Брэдфордом. А Берни со своим мужем Эйденом (он работал монтажером на съемках многих фильмов) покинула Западное побережье, чтобы заняться здесь новой «карьерой». Материнской. Нам обеим было немного боязно начинать новую жизнь, и поэтому мы быстро стали подругами. Понимаю, Берни совершила перелет в три тысячи миль, но в непривычных обстоятельствах оказалась именно я. Оставив небольшую съемную квартиру в Гринвич-Виллидж, я переехала в огромный, шикарный дом Брэдфорда. И напугал меня там не только большой сад, хотя я до сих пор не знаю, как правильно подкармливать гортензию.

— Ты скучаешь по Сэнди? — спрашиваю я, называя эту актрису так, как будто тоже знаю ее многие годы. — То есть не только по ней. А вообще по жизни в Лос-Анджелесе. Судя по всему, она была очень насыщенной.

— Это правда, — соглашается Берни, опуская глаза и поглаживая свой живот размером с пляжный мяч. — Знаменитые клиенты, интересные кинопремьеры, вечеринки, частные самолеты. Ночь, когда Рассел Кроу, напившись, говорил мне, что ему нравятся женщины старше его, например, такие, как я.

— А… потом? — опрометчиво спрашиваю я. Вряд ли стоит демонстрировать любовь к «желтым» сплетням.

— Я не дала ему такой возможности, — небрежно отвечает Берни. — Кроме того, сейчас все это кажется мне таким несущественным. Таким мелким… Как может какое-то там прошлое сравниться с появлением на свет двух новых жизней? Я наконец, понимаю, что на самом деле важно. — И она расплывается в блаженной улыбке, которая очень похожа на улыбку Моны Лизы.

Все это я уже слышала. С тех пор как Берни решила бросить свою блестящую карьеру, заняться домом и стать матерью, она говорит об этом как о втором пришествии. Хотя если учесть, что у нее будут близнецы, то — о втором и третьем! Для Берни это что-то вроде нового Большого проекта, который предполагает, что решение проблемы с отоплением дома будет не менее захватывающим, чем работа над очередным кассовым блокбастером. Я в этом сомневаюсь. Но… всякое бывает. Похоже, в последнее время появилось много успешных женщин, готовых променять карьерный взлет на замкнутый домашний мир. Или, как в случае с Берни, на десятикомнатный особняк в средиземноморском стиле с бассейном.

Пару недель назад я поинтересовалась у подруги, почему они с Эйденом за десять лет брака так и не завели ребенка.

— Мы как-то упустили это… — Сказанное прозвучало так, словно мы обсуждали, как так вышло, что она, совершая покупки в «Стоп энд шоп», забыла купить молоко. — Я была так занята, что как-то не пришло в голову.

И вот теперь она с лихвой наверстывает упущенное. Как Берни однажды сказала мне, слушать вечное нытье звезд — это отличная подготовка к рождению младенцев.

— Ты, наверное, хочешь есть, — протягиваю я подруге блюдо с фруктами, — угощайся.

— Я умираю от голода, но это мне не поможет, — говорит она, не соблазнившись аппетитными ломтиками папайи и аккуратно нарезанными киви. — А у тебя нет печенья «Ореос»? Или чипсов? «Мини минт миланос»? Сойдет все, что угодно, лишь бы на упаковке было написано «Пепперидж фарм». Близнецам нужен сахар.

— Нет, сахар не нужен. Будешь сыр?

— Только если у тебя есть «Чиз уиз». По крайней мере, я знаю, что вся их продукция безопасна. Во время беременности нельзя подвергать себя риску и есть непастеризованные продукты.

— Камамбер? — предлагаю я.

— Нет! — в ужасе вскрикивает Берни. — Голубые прожилки — это самое страшное.

— Они после родов исчезнут, — с невозмутимым видом обнадеживаю я.