Я пойду одна - [11]

В общем, отцу Эйдену предстояло провести приятный вечер, хотя он и знал: ничто не в силах освободить его от той ноши, которую возложила на его плечи та молодая женщина.

В 6.25 отец Эйден сел в городской автобус и поехал к южной части Центрального парка, к тому дому, где Альвира и Уилли Михан жили с тех пор, как на них обрушился лотерейный водопад в сорок миллионов долларов. Консьерж по громкой связи сообщил Миханам о его прибытии, и, когда лифт остановился на шестнадцатом этаже, Альвира уже ожидала гостя. Аппетитный запах жареного цыпленка заполнил холл, и отец Эйден с удовольствием направился следом за хозяйкой к источнику этого аромата. Уилли стоял в прихожей, чтобы помочь монаху снять пальто. Он уже заранее приготовил его любимую выпивку — бурбон.

Однако очень скоро отец Эйден заметил, что настроение у Альвиры далеко не такое бодрое, как обычно. В ее глазах читалась непонятная озабоченность, и францисканцу показалось, что она хочет что-то сказать, но не решается.

Наконец он решил подтолкнуть ее.

— Альвира, вы как будто чем-то встревожены. Не могу ли я вам помочь?

Она вздохнула и ответила:

— Ох, Эйден, вы просто читаете людей, как книги! В общем, я ведь вам рассказывала о Зан Морланд. Это та женщина, малыш которой исчез в Центральном парке.

— Конечно. Я в то время был в Риме, — кивнул отец Эйден. — Что, никаких следов мальчика так и не нашли?

— Ничегошеньки. Абсолютно ничего. Родители Зан погибли в автомобильной аварии, она потратила всю их страховку на частных детективов, но малыш просто растворился бесследно. Как раз сегодня ему исполнилось бы пять лет. Я приглашала нынче Зан к нам, но она встречается со своим бывшим мужем, и это мне кажется ошибкой. Он ведь постоянно винит ее в том, что она позволила молоденькой няне увести Мэтью на прогулку.

— Мне бы хотелось с ней познакомиться, — сказал отец Эйден. — Я иной раз гадаю, что хуже для родителей — похоронить ребенка или потерять его вот так, как она.

— Альвира, спроси отца Эйдена насчет того парня, которого ты вчера видела в церкви, — напомнил Уилли.

— Да, об этом я тоже хотела поговорить. Я вчера зашла в церковь, чтобы подойти к усыпальнице святого Франциска…

— И наверное, опустить в ящик перед святым Антонием небольшое пожертвование, — с улыбкой перебил ее отец Эйден.

— Вообще-то да. Но там стоял какой-то мужчина, закрывая лицо ладонями. Вы ведь понимаете, что бывают такие моменты, когда человеку не хочется, чтобы кто-то топтался рядом?

— Это мне понятно. — Отец Эйден кивнул. — Вы очень внимательны.

— Вот только на самом деле эта идея могла оказаться ошибочной, — не согласился Уилли. — Милая, расскажи Эйдену, что ты увидела.

— Как бы то ни было, я отошла назад, к последней скамье, откуда можно было бы проследить, когда уйдет этот человек. К несчастью, мне было не очень хорошо его видно. Потом вы вышли из исповедальной комнаты и через внутренний двор направились к входу в монастырь. Я как раз думала, не стоит ли мне вас догнать, но тут этот мистер Погруженный-в-молитву, кем бы он там ни был, вдруг вскочил и поднял свои темные очки. Уж поверьте, он не спускал с вас глаз ни на секунду, пока вы не скрылись из вида.

— Может быть, хотел исповедаться, но никак не мог набраться храбрости? — предположил отец Эйден. — К несчастью, такое нередко случается. Людям хочется освободиться от какой-то тяжести на душе, а потом они понимают, что не могут заставить себя признаться в том, что совершили.

— Нет. Тут было что-то другое. Как раз поэтому я и встревожилась, — твердо заявила Альвира. — Я хочу сказать, такое ведь тоже случается — когда какой-нибудь сумасшедший зацикливается на том или ином священнике. Если вы знаете хоть одного безумца, у которого появились претензии к вам, то будьте поосторожнее.

Похоже, отцу Эйдену пришла какая-то мысль, потому что морщины на его лбу стали вдруг глубже.

— Альвира, вы говорите, что тот человек всего несколько минут преклонял колени перед усыпальницей святого Антония, до того как я вышел из исповедальни?

— Да. — Хозяйка дома поставила на стол бокал с вином и подалась вперед. — Вы кого-то подозреваете, да?

— Нет, — не слишком убедительно произнес отец Эйден и подумал о той молодой женщине.

Она сказала, что не в силах спасти человека, которого собираются убить. Возможно, за ней следили, когда она шла в церковь, или же дама была не одна? Она просто ворвалась в исповедальную комнату, поддалась внезапному порыву, а потом сильно пожалела об этом?

— Эйден, а у вас в церкви есть камеры слежения? — спросила Альвира.

— Да, у каждого входа.

— Разве вы не можете проверить их и выяснить, кто мог прийти в церковь в течение часа после половины шестого? Я хочу сказать, что народу-то там было не слишком много.

— Да, это можно сделать, — согласился отец Эйден.

— Вы не против того, чтобы я посмотрела записи завтра утром? — спросила Альвира. — Я, конечно, не видела лица того человека, но у меня осталось общее впечатление. Высокий рост, внесезонная куртка, что-то непромокаемое… У него очень густые черные волосы.

«Еще запись покажет ту молодую женщину, что заходила в церковь», — подумал отец Эйден.