Я — посланник - [59]
А я вам отвечу.
Нету ее, этой награды. Не предусмотрена.
Впрочем, я не совсем честен.
Это ложь, и будь я проклят, если продолжу врать самому себе. Нет, все. Хватит. Это мы уже проходили. Все осталось позади, ведь я выполнил задания туза крестей.
Хватит.
Хватит скулить.
И тогда я совершаю абсолютно дурацкий поступок.
Меня вдруг поднимает со стула, я подхожу к Одри и целую ее. Сбывается моя мечта: ее красные губы касаются моих, наше дыхание попадает в такт, глаза закрыты, но вся она — как на ладони: мысли, чувства. Они врываются в меня, обтекают со всех сторон, пролетают над головой — а меня бросает то в жар, то в холод, и ноги подгибаются, как у подстреленного.
Я убит — навылет — поцелуем. А потом наши губы отрываются друг от друга. В образовавшуюся между мной и Одри пустоту осторожно прокрадывается тишина.
Во рту — вкус крови.
А потом я вижу кровь на губах у Одри — и удивление на ее лице.
О боже правый, у меня даже поцеловаться как следует не получилось! Я замазал ее кровью с разбитой губы!
Закрыть глаза.
Крепко-накрепко закрыть.
И тихо сказать:
— Одри, извини.
И отвернуться.
— Не знаю, что на меня нашло, я…
Слова иссякают. Очень предусмотрительно с их стороны. А мы с Одри стоим на кухне друг напротив друга.
У обоих на губах кровь.
Я принимаю ее решение, — она не хочет позволить себе любить меня. Но знает ли она, что никто и никогда не будет любить ее сильнее? Одри вытирает губы, я снова извиняюсь. А она вежливо улыбается, говорит, что ничего страшного. Просто не хочет портить сексом дружбу. Наверное, ей проще заниматься сексом, а не любовью. Не рискуя привязанностью. Что ж, если она не хочет, не желает любви — от кого бы то ни было, — я должен уважать ее выбор.
— Все в порядке, Эд, я не сержусь, — говорит Одри.
Она действительно не сердится.
Здорово все-таки, что мы с Одри всегда остаемся друзьями. Как-то оно так у нас хорошо получается — несмотря ни на что. Мы друзья — это факт. Однако мне кажется, это не навсегда. И надолго ли?
— Эд, улыбнись, — смеется она, собираясь уходить.
Разве можно ей отказать?
Я улыбаюсь.
— Удачи с пиками, — говорит Одри.
— Спасибо.
Дверь закрывается.
Время к двенадцати, пора идти в библиотеку. Я надеваю ботинки и выхожу из дому. И по-прежнему чувствую себя круглым дураком.
Теперь о книгах. Да, я много читал, но не брал книги в библиотеке, а покупал их — в основном у букинистов. В библиотеке я был последний раз довольно давно. Там еще стояли такие длинные ящики в каталоге. Даже во время учебы в школе, когда везде уже установили компьютеры, в библиотечном каталоге были ящики с карточками. Мне, кстати, нравилось выдвигать их, брать в руки карточки, читать под именем автора, какие книги он написал.
В общем, в библиотеке я ожидал увидеть пожилую тетеньку за стойкой, а вместо нее обнаружил молодого парня своего возраста — с длинными кудрявыми волосами. Нагловат, правда, но ничего.
— А где у вас карточки? — спрашиваю я.
— Какие именно? Кредитные? Дебетовые? Библиографические? — Парню явно нравится подначивать меня. — Что конкретно имеется в виду?
Понятно, что он пытается выставить меня неотесанным дураком — хотя, по большому счету, я совсем не нуждаюсь в его помощи.
— Ну как же, — объясняю, — карточки с именами авторов, названиями и всем прочим.
— Ах вот оно что! — начинает от души смеяться парень. — Давненько ты не был в библиотеке, дружище!
— Да уж, — соглашаюсь я.
Ну что ж, один — ноль в пользу молодого человека за стойкой: теперь я действительно чувствую себя неотесанным дураком. Типа, могу ходить с плакатом на шее: «Я, Эд Кеннеди, полный дебил». Нужно что-то с этим делать. И я сообщаю:
— Зато я читал Джойса, Диккенса и Конрада.
— Это кто еще такие?
Ага! Один — один! Я раздуваюсь от гордости:
— Как? Ты не читал? Как у тебя получилось? Еще в библиотеке работаешь…
С кривой улыбочкой парень кивает: уел, мол — и говорит:
— Туше!
Туше!
Экие мы изысканные, ни слова в простоте.
Тем не менее библиотекарь резко потеплел ко мне, и от него наконец появился хоть какой-то толк.
— Нет больше карточек — все в компьютере, — говорит он. — Вот, смотри.
Мы идем к компьютерам, и он показывает:
— Давай, назови фамилию автора.
На меня нападает странное замешательство. Хоть убей, не хочу я ему называть фамилии с пикового туза! Они мои! Мои! Пусть Шекспира забьет в компьютер.
Он набирает Шекспира в поисковой строке, и все названия пьес выпадают списком. Он кликает в квадратике напротив «Макбета» и говорит:
— Вот так это работает. Понятно?
Я разглядываю экран и киваю:
— Ага, спасибо.
— Если что, позовешь.
— Ага.
Он уходит, а я остаюсь наедине с клавиатурой, моими авторами и экраном монитора.
Для начала забиваю в строку поиска Грэма Грина. Надо придерживаться того же порядка, в каком имена написаны на карте. Похлопав по карманам, пытаюсь обнаружить хоть какой-то клочок бумаги, но тщетно. Мятая салфетка — все, что у меня есть. Зато на столе имеется ручка на веревочке, и то хорошо. Итак, я набираю имя и нажимаю «Enter», и названия всех книг Грэма Грина выпадают списком на экран.
Некоторые мне очень даже нравятся.
Судите сами:
«Человеческий фактор».
«Брайтонский леденец».
«Суть дела».
Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет — его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмельштрассе — Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора.
Пять братьев Данбар жили в идеальном хаосе своего дома – без родителей. Пока однажды вдруг не вернулся отец, который когда-то их оставил. У него странная просьба – он хочет, чтобы сыновья согласились построить с ним мост.Откликается Клэй, мальчик, терзаемый давней тайной.Что случилось с ним в прошлом?И почему он должен принять этот вызов?«Глиняный мост» – история подростка, попавшего в водоворот взрослой жизни и готового разрушить все, чтобы стать тем, кем ему нужно стать. Перед ним – только мост, образ, который спасет его семью и его самого.Это будет чудо.
«Подпёсок» – первая книга из трилогии «Братья Волф» Маркуса Зусака. Наши чувства странны нам самим, поступки стихийны, а мысли обо всём на свете: о верности крови, о музыке девушек, о руках братьев. Мы улыбаемся родителям, чтобы они думали: всё в порядке. Не всякий поймет, чем мы живем: собачьи бега, кража дорожных знаков в ночи или и того хлеще – тайные поединки на ринге. Мы голодны. Голод терзает нас изнутри, заставляет рваться вперед. Мы должны вырасти; ползти и стонать, грызть, лаять на любого, кто вздумает нам помешать или приручить.
Наши чувства странны нам самим, поступки стихийны, а мысли обо всём на свете: о верности крови, о музыке девушек, о руках братьев. Мы улыбаемся родителям, чтобы они думали: всё в порядке. Не всякий поймет, чем мы живем: собачьи бега, кража дорожных знаков в ночи или и того хлеще — тайные поединки на ринге. Мы голодны. Голод терзает нас изнутри, заставляет рваться вперед. Мы должны вырасти; ползти и стонать, грызть, лаять на любого, кто вздумает нам помешать или приручить. Мы братья Волф, волчьи подростки, мы бежим, мы стоим за своих, мы выслеживаем жизнь, одолевая страх.
«Против Рубена Волфа» – вторая книга из трилогии «Братья Волф» Маркуса Зусака. Наши чувства странны нам самим, поступки стихийны, а мысли обо всём на свете: о верности крови, о музыке девушек, о руках братьев. Мы улыбаемся родителям, чтобы они думали: всё в порядке. Не всякий поймет, чем мы живем: собачьи бега, кража дорожных знаков в ночи или и того хлеще – тайные поединки на ринге. Мы голодны. Голод терзает нас изнутри, заставляет рваться вперед. Мы должны вырасти; ползти и стонать, грызть, лаять на любого, кто вздумает нам помешать или приручить.
«Когда плачут псы» – третья книга из трилогии «Братья Волф» Маркуса Зусака. Наши чувства странны нам самим, поступки стихийны, а мысли обо всём на свете: о верности крови, о музыке девушек, о руках братьев. Мы улыбаемся родителям, чтобы они думали: всё в порядке. Не всякий поймет, чем мы живем: собачьи бега, кража дорожных знаков в ночи или и того хлеще – тайные поединки на ринге. Мы голодны. Голод терзает нас изнутри, заставляет рваться вперед. Мы должны вырасти; ползти и стонать, грызть, лаять на любого, кто вздумает нам помешать или приручить.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.