Я — посланник - [58]
— Ну что ж, пора начинать, Эд.
Я готов.
— Да, мэм?
— Прочитай, пожалуйста, слова, написанные на доске.
— Не могу, мэм.
— Да что с тобой такое? Ну-ка живо читай!
Я стараюсь изо всех сил, но все равно ничего не понимаю.
Она строго качает головой. Я не вижу, — глаза все еще приклеены к доске. Но я чувствую ее разочарование. Я таращусь на неясные слова, и мне неприятно, что я так подвел бедную женщину.
Проходит несколько минут.
И тут я слышу это.
Легкий щелчок — а потом скрип.
Смотрю вверх и задыхаюсь от ужаса и изумления. Испуг выбивает воздух из легких. Учительница висит на веревке, прямо перед доской.
Она мертва.
Тело покачивается в воздухе.
Потолка не видно, веревка накрепко привязана к балке под крышей.
В ужасе я сижу и глотаю воздух, в котором катастрофически мало кислорода. Руки намертво прилипли к парте, я встаю, пытаясь выбежать и позвать на помощь, но не могу оторвать их. Наконец правая рука каким-то образом дотягивается до дверной ручки. Медленно-медленно я поворачиваюсь к свисающей с веревки женщине.
Медленно-медленно.
Черепашьим шагом.
Я подхожу к ней.
Смотрю и думаю, какое мирное и спокойное у нее лицо. И тут глаза ее распахиваются, и она говорит.
Придушенным, хриплым голосом.
— А теперь ты можешь прочитать написанное? — спрашивает учительница, а я стою столбом и таращусь на доску.
Теперь первую строчку ясно видно. Ее легко прочесть: «Бесплодная женщина».
Тело с грохотом падает на пол к моим ногам, и я просыпаюсь.
Рядом на полу сидит Швейцар, а желтый пыльный воздух наполняет гостиную — вместе с утренним светом.
Образы сна врываются в мой разум через несколько секунд после пробуждения, и я заново вижу все: женщину, исписанную доску, первую строчку. Слышу звук падения тела и ее голос: «Теперь ты можешь прочитать написанное?»
«Бесплодная женщина», — шепчу я.
Я точно где-то это слышал. Более того, я знаю, что читал стихотворение с таким названием. Еще в школе, потому что наша учительница английского страдала депрессией. Стихотворение ей очень нравилось, и в памяти до сих пор сохранились некоторые строчки. И всякие выражения — «легчайшие шаги», или «музей без статуй», или сравнение жизни с фонтаном, струя которого поднимается и опадает, не изливаясь никуда вовне.
«Бесплодная женщина».
«Бесплодная женщина».
Тут меня осеняет, и я вскакиваю с дивана. И едва не перекидываюсь через Швейцара, которому, кстати, абсолютно по барабану мои литературные изыскания. В его взгляде явственно читается: «А поосторожнее нельзя было? Я спал, вообще-то…»
«Бесплодная женщина», — поясняю я.
«И чего?!» — вопрошает Швейцар.
Повторив название стихотворения еще раз, я в полном восторге хватаю его за морду — ура! Ключ к разгадке пикового туза в моих руках!
По крайней мере, я понял, что к чему.
Стихотворение «Бесплодная женщина» написала поэтесса, которая покончила жизнь самоубийством. Точно, ее звали Сильвия Плат.
Пошарив по дивану, нахожу карту: вот оно, ее имя, третье в списке. «Это писатели, — понимаю я. — Все трое». Грэм Грин, Моррис Уэст, Сильвия Плат. Странно, правда, что я про первых двоих даже не слышал, — но ничего не поделаешь, всех не перечитаешь. Но вот про Сильвию я знаю наверняка. Мы с ней теперь прямо запросто, без церемоний и фамилий, можем друг к другу обращаться. Привет, Сильвия, я тебя знаю. С гордостью можно признать, что загадка отгадана.
Еще некоторое время я заседаю на диване, восторгаясь собственной сообразительностью. Словно мной открыта некая древняя тайна — вот такое ощущение. Ноги-руки не гнутся, ребра тоже чертовски болят, но я собираю все силы в кулак и поедаю завтрак: хлопья с каким-то явно просроченным молоком, — поэтому туда щедро набухан сахар.
И только где-то в семь-тридцать до меня доходит: загадка-то так и не отгадана! Адресов-то у меня нет! К кому идти? Какие послания доставлять?
«Ну что ж, надо пойти в библиотеку», — решаю я.
Но сегодня, как на грех, воскресенье. Нужно ждать, пока библиотека откроется.
Ко мне заходит Одри.
Мы смотрим кино, — она слышала про него хорошие отзывы.
Кино и впрямь неплохое.
Мне очень хочется узнать, где она была прошлым вечером, но я воздерживаюсь от расспросов.
Зато рассказываю про пиковый туз, имена и про то, что собираюсь идти в библиотеку. Мне почему-то кажется, что в воскресенье она открыта с двенадцати до четырех.
Одри пьет кофе, который я заварил. Губы у нее красные-красные, и я мечтаю просто вот так встать со стула, подойти и поцеловать их. Почувствовать, как они тепло и мягко прикасаются к моим. Хочу, чтобы мое дыханье попало в такт с ее, хочу вдохнуть и выдохнуть вместе с ней. Хочу нежно укусить ее за шею. И провести пальцами по спине. Запустить их в роскошные светлые густые волосы.
Очень-очень хочу.
Не знаю, что со мной этим утром.
И вдруг понимаю: я — наконец-то! — что-то заслужил! Разве мало сделано? Скольким людям я помог — хотя бы чуть-чуть! А тех, кого следовало наказать, — наказал. Хотя причинение боли живому существу — вовсе не то дело, которым хочется гордиться.
«Ну разве я не заслужил хоть малюсенького, но поощрения? — думаю я. — Что, от Одри убудет, если она полюбит меня хотя бы на секунду?» Да нет, все понятно и очевидно: ничего не произойдет. Она меня не поцелует. Дотронется в лучшем случае. А я буду бегать по городу, получать по морде и под дых, на мне и дальше будут оттаптываться все кому не лень. И что мне за это будет? А, Эд Кеннеди? Какова твоя награда за усилия?
Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет — его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмельштрассе — Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора.
Пять братьев Данбар жили в идеальном хаосе своего дома – без родителей. Пока однажды вдруг не вернулся отец, который когда-то их оставил. У него странная просьба – он хочет, чтобы сыновья согласились построить с ним мост.Откликается Клэй, мальчик, терзаемый давней тайной.Что случилось с ним в прошлом?И почему он должен принять этот вызов?«Глиняный мост» – история подростка, попавшего в водоворот взрослой жизни и готового разрушить все, чтобы стать тем, кем ему нужно стать. Перед ним – только мост, образ, который спасет его семью и его самого.Это будет чудо.
«Подпёсок» – первая книга из трилогии «Братья Волф» Маркуса Зусака. Наши чувства странны нам самим, поступки стихийны, а мысли обо всём на свете: о верности крови, о музыке девушек, о руках братьев. Мы улыбаемся родителям, чтобы они думали: всё в порядке. Не всякий поймет, чем мы живем: собачьи бега, кража дорожных знаков в ночи или и того хлеще – тайные поединки на ринге. Мы голодны. Голод терзает нас изнутри, заставляет рваться вперед. Мы должны вырасти; ползти и стонать, грызть, лаять на любого, кто вздумает нам помешать или приручить.
Наши чувства странны нам самим, поступки стихийны, а мысли обо всём на свете: о верности крови, о музыке девушек, о руках братьев. Мы улыбаемся родителям, чтобы они думали: всё в порядке. Не всякий поймет, чем мы живем: собачьи бега, кража дорожных знаков в ночи или и того хлеще — тайные поединки на ринге. Мы голодны. Голод терзает нас изнутри, заставляет рваться вперед. Мы должны вырасти; ползти и стонать, грызть, лаять на любого, кто вздумает нам помешать или приручить. Мы братья Волф, волчьи подростки, мы бежим, мы стоим за своих, мы выслеживаем жизнь, одолевая страх.
«Против Рубена Волфа» – вторая книга из трилогии «Братья Волф» Маркуса Зусака. Наши чувства странны нам самим, поступки стихийны, а мысли обо всём на свете: о верности крови, о музыке девушек, о руках братьев. Мы улыбаемся родителям, чтобы они думали: всё в порядке. Не всякий поймет, чем мы живем: собачьи бега, кража дорожных знаков в ночи или и того хлеще – тайные поединки на ринге. Мы голодны. Голод терзает нас изнутри, заставляет рваться вперед. Мы должны вырасти; ползти и стонать, грызть, лаять на любого, кто вздумает нам помешать или приручить.
«Когда плачут псы» – третья книга из трилогии «Братья Волф» Маркуса Зусака. Наши чувства странны нам самим, поступки стихийны, а мысли обо всём на свете: о верности крови, о музыке девушек, о руках братьев. Мы улыбаемся родителям, чтобы они думали: всё в порядке. Не всякий поймет, чем мы живем: собачьи бега, кража дорожных знаков в ночи или и того хлеще – тайные поединки на ринге. Мы голодны. Голод терзает нас изнутри, заставляет рваться вперед. Мы должны вырасти; ползти и стонать, грызть, лаять на любого, кто вздумает нам помешать или приручить.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.